Долго и пристально Галлагер всматривался в черные тени верхних этажей. Перекрытые балками, поворотными механизмами и оканчивающиеся наверху исполинским ротором, который чудом не падал вниз. Без толку было пытаться разглядеть в этом техническом калейдоскопе хоть что-то, да ещё в такую темень.
Вроде бы здесь никто не прятался. Но чутье Галлагера било тревогу. Что-то было не так.
Уоллес вернулся к телу.
— Ты его узнаешь? — спросил Галлагер.
Уоллес отступил в сторону, чтобы не отбрасывать тень от входа и получше вгляделся в заостренное снежно-белое лицо. Густые черные брови. Приплюснутый нос. Блестящие черные волосы, зачёсанные набок. Впервые он видел этого типа.
— Вроде нет. Может, он из окрестных деревень.
— Он вообще не похоже на местных.
Галлагер наклонился, рассматривая кровавые следы. Затем на всякий случай проверил пульс.
— Странно, — хмыкнул он. — Убили его будто бы не далее этой ночи. Совсем недавно, я бы сказал. Но лордоки если насытятся, питаются раз в три дня. Где-то так.
— А с твоей стороны на шее есть укусы? — тоже наклонившись над телом, спросил Уоллес.
— Никаких следов на шее.
— И с этой стороны ничего.
— Смотри, и волосы не растрепались, и одежда не грязная, не рваная, — Галлагер присел и стал проверять одежду неизвестного. — Ладно, может он не сопротивлялся, может смерть наступила быстро. Где-то не здесь. Судя по позе, его сюда принесли и просто оставили здесь. Но я что-то не разгляжу и то, как его убили.
— Что ты имеешь ввиду?
Галлагер распахнул коричневый дождевой плащ на теле мужчины, чтобы разглядеть его грудную клетку. Под плащом была рубашка. Целая. Без повреждений и следов крови.
— Сдается мне, Уоллес, это не его кровь на плаще.
— В смысле, не его?
— Возьми-ка его на мушку, я кое-что проверю.
Уоллес с удивлением послушался и наставил ствол ружья на труп. А Галлагер потянулся к лицу неизвестного, чтобы отодвинуть его верхнюю губу. Клыки лордоков прятались в верхнюю челюсть, из-за чего десны имели характерные наросты, отличающие вампиров от людей. Эта особенность даже слегка проступала в чертах их лиц. У всех лордоков без исключения.
Но осуществить задуманное Галлагер не успел.
Труп открыл глаза. Вспыхнули желтые радужки в черных ободках лимбальных колец.
Мимолетное, быстрое как само мгновение, движение. Галлагер понял — произошло нечто, опередившее его реакцию. Он почти успел отскочить. Отбиться.
Инстинктивно. Спасаясь.
Боевой нож метнулся к нему, и Галлагер среагировал. Но опоздал. Клинок всё равно ткнул его в живот. Удар получился скользящим. Обжигающим. Галлагер выронил винтовку, повалился назад, закричал:
— СТРЕЛЯЙ!
Уоллес выстрелил и промахнулся. Пороховые газы взмыли в воздух. Посеребрённая дробь чиркнула перед мертвецом. Уоллес сделал второй выстрел. Поздно.
Оживший мертвец уже кинулся вслед за Галлагером, обхватил его шею холодной белой рукой и вновь замахнулся ножом. Зашипел, обнажив острые верхние клыки. В этот момент Галлагер со всей силы въехал ему в челюсть и отшвырнул с себя ногой, а затем тут же полез за энфилдовской винтовкой, размазывая по полу собственную кровь, крича от боли и ярости. Он подтащил к себе винтовку липкими окровавленными пальцами и тут же нацелил туда, где только что грохнулся оживший мертвец.
Никого.
Галлагер и Уоллес огляделись. Вокруг смыкалась лишь темнота. И ни шороху не доносилось. Галлагер увидел лежащий на полу нож. Профессиональный. Сделанный для того, чтобы убивать. Это было оружие стражей Триумвирата. Лордоки заманили их в ловушку. Всё предусмотрели.
— Что ты там копаешься! — гневно заорал он Уоллесу.
— Перезаряжаю! — только и успел ответить тот, захлопывая ствол.
В следующее мгновение на Уоллеса сзади две белые руки накинули удавку. Толстые холодные когти оцарапали его шею. Уоллес встрепенулся, попытался высвободиться из удавки, а потом в ужасе уставился куда-то в уходящую наверх темноту.
Г аллагер прицелился с пола, чтобы стрелять в напавшего на Уоллеса. Инстинктивно оглянулся и увидел нечто, вселившее в него парализующую оторопь. Ужас.
Вниз по стене мельницы беззвучно ползла человеческая фигура. Так хищники подкрадываются к жертве в траве. Второй страж из румынского клана. На голове его блеснули два желтых глаза — он обнаружил, что его заметили.