Ложась снова, Дэвид смотрит на часы. У него еще немного времени перед отъездом в Мэриленд. Он обнимает и целует Кэндис. Спрашивает ее, хочет ли она, чтобы он по пути отвез ее в Роузбад. Она отвечает, что уже слишком поздно, что она чересчур устала, что ей не хочется будить соседку по комнате, к тому же, лень одеваться, раздеваться, снова одеваться, чистить зубы. Она медленно, словно во сне, произносит слова. Они вновь засыпают глубоким сном.
В доме раздается крик. Парни бегают по лестнице. Дэвид внезапно просыпается, смотрит на часы, но стрелки на том же месте: его часы остановились. Который час? Он поднимает руку Кэндис, свисающую с постели, чтобы взглянуть на ее часы. Кэндис бормочет: «Можешь ты дать мне наконец поспать?» Уже ужасно поздно. Или рано, как сказать. Дэвид уже не успеет приехать вовремя и застать Сьюзан до работы. Он наощупь одевается в темноте. Ходит туда-назад по комнате, складывая вещи в большую спортивную сумку. Он складывает их, собирает, копошится в темноте, чтобы не будить Кэндис. И забывает половину вещей. Идет к двери, затем возвращается к постели, чтобы попрощаться с Кэндис. Та мирно спит. Он накрывает ее до плечей одеялом, кладет на голову подушку, чтобы она не услышала скрипа двери и не увидела света из коридора.
Во дворе машина Бадди припаркована поперек дороги и мешает ему выгнать свою. Дэвид нервничает, он разыскивает Бадди в доме и просит перегнать машину. В этот момент у него в голове вертится лишь одна мысль — как наверстать упущенное время и вовремя явиться на встречу. На верху лестницы, усевшись на ступеньках, Бадди и Гарри еще пьют пиво. Бадди уже так сильно пьян, что не понимает, чего от него хочет Дэвид и не способен самостоятельно отогнать свою машину. «Тогда дай ключи», — приказывает Дэвид. «Не говори так со мной!» — ворчит Бадди, роясь в кармане. Никому из парней даже не приходит в голову помочь Дэвиду вытащить огромную спортивную сумку. Когда он возвращается, чтобы отдать ключи, у него в руках его доска для серфинга. Он просит их отнести ее обратно в комнату. «Если вы желаете!» — говорит Гарри. Из гостиной выходит Энтони, он просит у Давида еще одну дозу. «Иди к черту!» — отвечает Дэвид.
Энтони зашел к в комнату Дэвида лишь для того, чтобы порыться в его вещах в поисках наркоты. А двое других последовали за ним, чтобы поставить доску. Когда они зажгли свет, то не сразу увидели Кэнди, укрытую одеялом и подушкой. И когда она поднялась в постели, голая и сонная, они удивились. Приподнявшись на локте, она спросила их, что они тут делают. В этот момент все еще могло закончиться хорошо, троица могла извиниться, уйти, выключить свет и оставить ее спать. Их вторжение в комнату ее не пугало. Она ведь так хорошо их знала. Она просто раздражена, потому что хочет спать, потому что устала, как еще она должна это повторить? А они — Дэвид, соседи, этот гвалт в доме — все не дает ей спать. Она в бешенстве кричит, чтобы они убирались!
Они не слушаются. Она разговаривает не с Энтони и не с Бадди, которых знает, а с пьяными обкуренными парнями. Они артачатся, оскорбляют ее, говорят, что она всего лишь потаскушка, шлюшка для неместных, дырка для янки. Они говорят, что у них тоже есть право спать с нею. В другой момент она бы не отказалась от групповушки и даже сама ее устроила, расставив всех по местам согласно талантам. Но теперь это ее раздражает. Они не имеют права разговаривать с ней в таком тоне. Они ничтожества, бездари, отвратительны. От них воняет, а в том состоянии, в котором они находятся, не способны ни на что. Бедняги! Она садится на постели, обнажая грудь, одеяло едва закрывает живот. Она кричит.
Энтони изо всех сил дает ей пощечину. Кэнди с размаху ударяется виском о деревянную спинку кровати. Невыносимая боль в черепе серебристыми искрами рассыпается в ее глазах, в голове словно ударяет гром и сверкает молния. Она кричит: «Ой, голова!» Это будут ее последние слова. Энтони не видит ни разбитого лица, ни огромной дыры в виске, он ложится на нее. Она хрипит, дрожит, бьется в конвульсиях, и создается впечатление, что она от него отбивается, борется, упрямится. Бадди говорит, что он ее утихомирит. Он берет нейлоновую веревку от доски для серфинга и связывает ей руки за спиной узлом, которому научился в летнем лагере. Подушка, одеяло, матрас — все пропитано кровью, которая течет из головы, носа и рта. Тело внезапно расслабляется и мякнет. Энтони и Бадди седлают его по очереди, но им так и не удается в нее проникнуть. Гарри наблюдает. У него в руках все еще бутылка пива. Какая связь возникает у него между телом и бутылкой? Как ему в голову может прийти, что бутылка, вся бутылка может войти в это тело? Но теперь для них возможно всё. Всё, даже кусать и пожирать.