34
Я брала Марту и Розарио в свидетели, склоняясь в пользу невиновности Дэвида. Я оставляла свою принципиальную позицию — хранить нейтралитет. В своей версии истории я один за другим опровергала эпизоды расследования и оправдывала Дэвида. Позднее время выезда, подтвержденное одним из свидетелей, констатировавшим, что парень за рулем был «вне себя»; полицейские, остановившие его в шесть часов утра в сотне километров от Норфолка и составившие протокол о превышении скорости; большая спортивная сумка, настолько тяжелая, что все свидетели отметили ее в своих показаниях. Я также находила оправдание присутствию доски для серфинга в доме и нейлоновой веревки, которой были связаны руки Кэнди.
В моем рассказе были учтены все детали: отказ Дэвида и Кэнди присутствовать на празднике; вторжение Бадди, требовавшего от имени всех парней сделать тише музыку, оравшую в комнате любовников; ошеломленный вид голого Дэвида, уснувшего после секса и внезапно разбуженного; тело Кэндис, прикрытое одеялом и подушкой…
Конечно, от себя я добавила растущее ожесточение Кэнди, из-за которого она так грубо отвечала парням, помешавшим ее сну. Я наделила ее своей собственной усталостью, которую испытывала после всех этих дней, проведенных начеку, и ночей — под звуки телевизора. Мне знакомо это чувство разбитости, когда раздражает любой шум, любой свет, когда болит каждая клеточка кожи, даже корни волос. Вот уже несколько недель я хочу спать и не могу уснуть.
Розарио упрекает меня в том, что в моей версии слишком многое решает случай, и тогда получается, будто Кэнди убили случайно. Я отвечаю, что большинство убийств происходит вследствие непредвиденных обстоятельств, изменений в планах, сбившегося графика — всего того, что мы называем судьбой. В истории Кэндис катализатором послужило ее плохое настроение и наркотики. Именно с этим пунктом Розарио не согласна:
— Вы говорите «наркотик», но какой наркотик? Вы говорите об этом как несведущий человек, который просто использует слова, не понимая их значения. Знаете, сколько их, наркотиков?
Я об этом не знаю ничего, но наркотик здесь должен быть, на нем держится вся история. Россо утверждал, что наркотики — важный элемент дела, что Энтони даже прошел курс лечения в клинике. Наркотики являются двигателем этой истории даже в большей степени, нежели секс, хотя родители Кэндис утверждают, что она была невинна, а родители парней — что их сыновья не употребляли наркотиков. Но секс и наркотики были. А иначе как без наркотиков объяснить продолжение: изнасилование, укусы, разрывы тканей? Я не знаю названия наркотика, который порождает подобное зверство, но зверство было, ведь тело Кэнди было изгрызено так, словно на нее напали бешеные псы. Без присутствия наркотиков я не могу объяснить себе, как молодые, положительные во всех отношениях люди, маменькины сынки, получившие хорошее образование и воспитание, могут отважиться на такое. Алкоголь не вызвал бы такую реакцию. Нужно было, чтобы их сознание не просто затуманилось, а чтобы у них появились галлюцинации, чтобы они оказались во власти сил, высвобожденных химией. В прежние времена их назвали бы одержимыми.
— Находя для них смягчающие обстоятельства, вы выставляете Дэвида в плохом свете. Он никогда не прикасался к наркотикам, никогда ими не торговал.
Розарио упрекала меня в том, что я компрометирую Дэвида, который в этом деле был самой невинностью. Она не ошибалась: чтобы спасти его от самого страшного, я хотела хоть чем-то пожертвовать. Разве сомнения в его невинности мешали вере в его невиновность? Я балансировала между Мартой, которая не верила в невиновность, и Розарио, не верящей в его вину. Ведь если Дэвид был виноват в том, что дал парням наркотики, то, может быть, он тем самым и спровоцировал ужасную смерть Кэндис?