Второй раз вспыхивают экстраспособности — и тоже ненадолго — в сильной любви. В большинстве случаев они быстро гаснут, но иногда сохраняются и могут жить долго.
«Нам с мужем за пятьдесят, и мы часто говорим с ним о чем-нибудь вместе и одинаковыми словами. Говорим и смеемся такому совпадению. Бывает и по-другому: я скажу то, что он думает, а он угадает, о чем я думаю. Со мной это бывает часто, почти каждый день, и это замечают наши родные. Как-то младшая внучка, Ира, ей 12 лет, влетела в комнату, а муж в это время что-то рассказывал. Ее распирало от желания выложить свою новость, и она вмешалась: — Дедушка, дай сказать, бабушка и так угадает твои мысли.
Началось это у пас недавно, года три назад, когда в газетах стали писать об экстрасенсах. До этого не бывало, или, может быть, мы не обращали на это внимания. А когда стали обращать, это стало развиваться» (Людмила Федоровна Голенкина, Малеевка, Рузский район, Московская область, январь, 1983).
При счастливой жизни или при хороших отношениях муж и жена могут и угадывать мысли друг друга и даже видеть иногда одинаковые сны; родство их душ проявляется и поддерживается унисоном «полей», однаковыми всплесками ощущений, мыслей. Будущая психология чувств, наверно, по-настоящему займется всем этим, вникнет в причины, которые рождают и убивают «сверхчувственные» способности…
Глазами старика, ребенка, взрослого.
Психоэнергетика вызвала к себе три подхода.
Во-первых, отвергающий, как бы старческий (о нем уже говорилось): этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Во-вторых, взахлеб принимающий, детский: биополе — ключ ко всем дверям! панацея от всех бед! разгадка всех тайн!
И, наконец, принимающе-отвергающий, взрослый: да, факты говорят, что психоэнергия существует; но в чем ее материальная природа, что она может и что не может — все это надо еще искать. Нужны разветвленные, системные исследования, а для них — рабочий союз многих наук: биологии, физиологии, психологии, биофизики, биохимии, физики, медицины, кибернетики, философии. Только такие исследования смогут отделить зерно от шелухи, правду — от мифов, «чудеса» — от шарлатанства и знахарства.
Это, видимо, главный — научный — подход к психоэнергетике, и за ним лежит будущее. Но настоящее пока за первыми подходами — за модничающим всеприятием и ретроградным неприятием. Наука еще не начала по-настоящему исследовать этот колоссальный материк загадок, она ведет лишь робкую разведку на его берегах. А чем дольше она не будет давать нам правду о психоэнергетике, тем больше будет плодиться о ней сказок и легенд, тем легче будут впадать люди в ненаучные объяснения…
До последнего времени в естественных науках — в их подходе к новым открытиям — часто действовала «бритва Оккама», «принцип бережливости», который еще в XIV веке ввел английский философ Оккам. «Сущности не должны быть умножаемы сверх необходимости», — гласил этот принцип. Для построения любой теории он исключительно важен, т. к. не допускает лишних звеньев, как бы исходит из правила «максимум смысла через минимум звеньев».
Но в отношении к новому этот принцип часто принимал на деле другой вид: «Нельзя множить без надобности новые сущности». Это значило, что для новых открытий надо было сначала искать старые объяснения, ставить новые явления в ряд известных — и только если они туда не входили, у них появлялось право считаться новыми.
Бритва Оккама — в том, что касается нового, — защищает науку от неосновательности и самообмана, она не дает принимать за новое новую разновидность известного, и в этом ее громадная роль. Но в своем практическом виде этот принцип, по-моему, психологически односторонен, он больше стоит на недоверии к новому, чем на доверии к нему.
Он как бы настроен на то, что новое — это чаще всего переодетое старое, и первое, что от него требуется, — снять подозрение в переодетости, доказать, что оно не присвоило чужой костюм.
Конечно, «проверяющее недоверие» абсолютно необходимо для науки, но, видимо, только на втором этапе постижения нового. На первом этапе куда нужнее, наверно, доверие к новому, причем усиленное доверие, жажда увидеть в нем желанную жар-птицу. Это и есть основа истинно творческого духа, и именно ей человечество обязано всеми своими открытиями. Пожалуй, особенно важен такой подход сейчас, во времена научных революций, когда наводнение открытий захлестывает многие науки.