Большая, светлая, очень красивая комната.
Из окна открывается прекрасный вид на сад. Открывается дверь и в комнату вваливаются мальчики с чемоданом.
- Уф, - отдувается Том. – Что-то я отвык таскать чемоданы, – он оглядывается. – Ну вот тут твоя комната. Моя по соседству через стенку. Ванная вот здесь, - он показывает и смущенно пожимает плечами. – Ну в общем, у нас все по-простому…
-Твой дед, кажется, посчитал меня идиотом, - мрачно говорит Бен. - А я хотел понравиться. Слушай, Том, а это дом только твоих родителей или вы все тут живёте?
- Все живем, конечно, - пожимает плечами Том. – Бен, да не бери ты в голову. Дедушка ничего не посчитал, ну и в любом случае он всегда говорил, что нельзя доверять первому суждению. Зато родители от тебя в явном восторге.
- Да, - улыбается Бен, - похоже, им я понравился. Ну кроме Шарлотты. Но Вилли заботит меня больше всех. Томас... А вам всем тут не тесно? Мне казалось по твоим рассказам, что дом больше...
- Ну… - Том растерянно оглядывается. – Нет в общем-то. У всех по комнате, и три гостевые. Ну и на первом этаже гостиная, столовая там…. Мы привыкли. Вообще папа подумывает о том, чтобы построить особняк побольше, все время говорит, что вот я вырасту, надо будет дом побольше… Но он пока занят на ферме в Норт-Гримстоне, это деревушка здесь недалеко. Минут десять ехать. Поскольку он там постоянно, то сейчас там достраивается примерно такой же дом. Чтобы во время стрижки овец не тратить время на дорогу, ну и вообще там дом тоже нужен. А потом он говорит можно подумать и о расширении этого… А так, нам хватает. Тебе не нравится? – встревожено спрашивает он.
- Нет, очень нравится! - спохватывается Бен. - Прости меня! Просто... Это всё так... непривычно. Я никогда не ездил к кому-то погостить... Тем более один. Глупо, но я никогда не задумывался, как живут в тех домах, мимо которых я проезжаю... извини, я несу чушь, но всё это ново для меня.
- Ничего страшного, вы привыкнете, дорогой друг, - повеселев, говорит Том. – А насчет дедушки не волнуйся. Он же прекрасно понял, что ты растерялся. Помнишь, как я на твоего отца налетел. Я тогда подумал, что он навсегда решит, что я заикающийся идиот.
- Наверное, вы правы, дорогой друг, - повеселев, кивает Бен, - ну, я умоюсь - и пойду исследовать шотландскую кухню!
Столовая.
Вокруг овального стола, укрытого льняной скатертью, сидит семья Гринов и Бен.
Дебра, явно волнуясь, подкладывает Бену неаппетитную по виду жижу:
- Вот… Бенедикт… Это хаггис. Мы его, обычно, на Рождество готовим, но вот… Ради гостя… И картофель к нему…
- О… Не стоило беспокоиться право! – Бен улыбается хозяйке, бесстрастно смотрит на содержимое тарелки, собирается с духом и отправляет в рот порцию.
- Ну это конечно не устрицы под винным соусом, - вполголоса замечает Вилли, начав есть свою порцию.
Том изо всех сил сжимает губы, чтобы не рассмеяться, и бросает укоризненный взгляд на деда.
Каллум строго смотрит на отца.
- Папа, хватит уже этих шуточек.
- Хаггис обязательно едят в день памяти Бернса, - говорит Том.
Бен проглатывает, задумывается, отправляет в рот еще.
- Правда? – спрашивает он, прожевав. - Я очень люблю поэзию Бернса.
- Вы любите литературу, Бенедикт? – спрашивает Каллум, глядя на него с одобрением. – Насколько Том рассказывал, в школе у вас очень обширная программа. Но и шотландские поэты в нее входят, - он улыбается и продолжает есть.
- Разумеется, они должны входить! – возмущается Вилли. – Хоть какая-то польза от этой школы должна же быть. Значит, любишь нашего Бернса, парень? – он задумчиво прищурившись смотрит на Бена. – И наизусть наверно что-то помнишь?
- Дед, ну не сейчас, ладно? – со стоном произносит Том. – Мало ты меня экзаменуешь!
- Конечно, Вилли! – спокойно кивает Бен. - Отец с детства приучил меня заучивать по нескольку стихотворений в неделю ради развития памяти и словарного запаса. Бернс был одним из первых поэтов, кого я стал учить наизусть, фактически я с ним вырос. – он отводит глаза в сторону и негромко, с чувством декламирует: