Глава 30
Спустя неделю. Сент-Джонс колледж. Бен в темном костюме стоит перед аудиторией тщательно причесанный, хмурый и сосредоточенный. Джереми ободряюще хлопает его по плечу:
- Соберись и не отвечай на провокации Нормана! Ладно? Он просто крыса и все, а ты должен закончить Оксфорд.
- Да, - рассеянно кивает Бен. - Черт, выпить бы...
- Бен, уймись, - строго шикает Том. – Еще не хватало, чтобы ты на них запахом виски дышал. Тогда уж точно никакого хорошего впечатления не получится. Извинись, покайся, скажи, что сожалеешь, со всем вниманием выслушай все, что они скажут. И главное не возражай!
- Покаяться?! - Бена передергивает. - Я Морбери и меня оскорбили - а я должен каяться?!
- Вообще-то он прав! - пожимает плечами Хасан. - Может вызвать мою охрану? Они зарубят его - и дело с концом.
- Аладдин, это Британия, тут так не делают! - хмыкает Джереми. - Будет только хуже.
- Во имя Аллаха, тут все запрещено! - закатывает глаза Хасан. - На тогда, возьми и успокойся, мой мудрый друг! - он протягивает Бену маленький бумажный пакетик.
- Эй! А ну дай сюда! – Том делает попытку вырвать у Бена пакетик, но не успевает. – Вы спятили? А если увидят?
- Спокойно, Данте, - хлопает его по плечу Джереми. – Не отнимай у Бена лавры главного зануды. Хасан в чем-то прав, по крайней мере нервничать не будешь. Стой, наблюдай, наслаждайся, в нужный момент упади на колени. И дело в шляпе! Вперед! – он подталкивает Бена к аудитории.
Бен морщится, отправляет в рот содержимое пакетика, запивает, приосанивается и заходит в аудиторию.
- Добрый день! - сдержанно говорит он.
За длинным столом сидят четверо - трое пожилых мужчин, один из которых мистер Норман, злобно исподлобья взглянувший на вошедшего, и одна женщина лет сорока с надменным лицом и тугим пучком светлых волос. Перед столом стоит стул.
- Присаживайтесь, мистер Морбери! - властно говорит женщина, указав ему на стул. Бен, нервно сглотнув, с достоинством преодолевает расстояние от двери до стула и садится. Члены комиссии неторопливо перелистывают папки, изучая документы Бена. Проходит несколько томительных минут.
- Итак, мистер Морбери, - наконец нарушает тишину один из мужчин. – Мистер Норманн велел отчислить вас за совершенно недопустимое поведение для студента не только нашего вуза, но и достойного здравомыслящего джентльмена.
Бен поднимает на него свои светлые серые глаза:
- Это мне известно, сэр, - говорит он спокойно.
Председатель комиссии недовольно приподнимает брови.
- Кажется, вы даже не пытаетесь найти оправдание своему поведения. – Он бросает взгляд в бумаги. – Вы обвинили уважаемого человека, вашего профессора в некомпетентности, оскорбили его. Вы считаете, что имеете на это право? Напоминаю вам, мистер Морбери, вы только студент, и каким бы идеальным вы себя не считали, вы здесь, чтобы учиться, а не для того, чтобы показывать свое высокомерие!
Скулы Бена заостряются, он отвечает очень вежливым тоном:
- Я это прекрасно понимаю, мистер Льюис! Однако я полагаю, что и профессорам это не дозволено, не правда ли? Я всего лишь вступил в дискуссию с профессором, который публично усомнился в моих умственных способностях, чем, как вы, вероятно, понимаете, оскорбил меня. Возможно, он уважаемый человек, однако и я достоин уважения! У меня есть свидетели, которые подтвердят, что он кричал на меня, тогда как я голоса не повысил. Так кто кого оскорбил? Что до его компетентности... Полагаю, комиссии известно все на этот счет и в глубине души вы со мной согласны!
- Если каждый представитель золотой молодежи начнет задирать нос, - едва сдерживая злость говорит мистер Норманн, - то что станет с колледжем? Или вы считаете себя умнее всех, раз смеете так себя вести?
- Мистер Морбери, - устало говорит один из профессоров, - вы кажется забыли о том, что вы ступили во взрослую жизнь. Вы больше не ребенок, который может устроить истерику, а затем родители ему помогут устранить последствия. Здесь вы отвечаете сами за себя.
Бен задыхается от возмущения, его спокойствие как рукой сняло:
- Никогда в жизни я не устраивал истерик, - говорит он, с трудом сдерживая ярость, - и уж точно никогда не прятался за спиной родителей, я всегда сам отвечал за свои поступки! Может, я и отношусь к золотой молодежи, может быть я и задираю нос, но я абсолютно точно не считаю себя умнее всех. Однако трудно спорить с тем, что я умнее профессора Нормана! Да и вас тоже, мистер Джонсон, хотя вас я уважаю гораздо, гораздо больше! Если б не ваша любовь к выпивке и скачкам, вы сделали бы блестящую карьеру, я уверен!