- А-а, - протянул Ви, расслабив плечи.
- А ты умеешь что-нибудь колдовать? Помимо того, чтобы быть невидимым. Исцелять?
- Ну, в моей практике лучшим лекарством является слюна. Поплюй – пройдёт и заживет. У меня работает.
- А насылать проклятия?
- Элия, не трать силы на разговоры, - одернул меня дух. – Нам в гору сейчас забираться, и если ты выдохнешься, я тебя не потащу. Или потащу, но недолго. Духи тоже устают. – Мне вспомнилось моё жестокое видение. Так, у духов есть дыхание и утомляемость? Не значит ли это, что есть и уязвимость?
Я ориентировалась на свет мелькающего впереди фонарика, на шорох шагов и приглушенные фразы Чонгука и Шуги. Иногда я совсем не видела, куда ступать, ведь и тропы-то никакой не было, мы прокладывали новый, впервые проходимый путь через хребет и леса, его поработившие своей зеленью. Чонгуку приходилось подавать мне руку и подтягивать меня. Иногда Ви приподнимал меня за талию и подавал другим молодым людям, которые затаскивали меня всё выше и выше, чтобы, достигнув вершины в непроглядную ночь, мы спустились с другой стороны, двигаясь к границе Шэньси. Кроны деревьев не пропускали скудного света звезд, мы двигались вслепую, мне приходилось только удивляться, как мои спутники не сбиваются и уверено топают дальше?
- Давайте сделаем привал? – села я прямо на землю, положив рядом сумку. Ноги гудели, легкие горели, и пульс участился от карабканья вверх. Я не спортсменка, и для меня такие рывки слишком тяжелы.
- Нельзя. Ещё рано, - согласился постоять пять минут и подождать Чонгук. – Костёр всё равно разводить не будем, его издалека станет видно. Лучше делать привал, когда станет светать, хотя бы.
- Может, поближе надо было спрыгивать с грузовика? – пожалев меня после того, как всю осмотрел глазами, предположил Ви. Его пальцы нервно бегали по бокам и бедрам, ища себе применение, будто обычно чем-то занимались.
- Ещё ближе было бы рискованно. Две минуты на отдых и продолжим. – Шуга достал бутылку с водой, мы все отпили из неё. Есть мне не хотелось, и от хлеба с говядиной, припасенного всё тем же Сахарным, я отказалась. Я хотела лечь и спать, больше ничего. – Всё, пошлите.
Превозмогая себя, я поднялась и ещё какое-то время старалась идти, не жалуясь. Но усталость брала своё. Я оступилась, едва не подвернув ногу. Сдерживая слезы, я постояла у тонкого ствола молоденькой сосны, шагнула ещё пару раз и плюхнулась вниз, поджав к груди коленки и уткнувшись в них.
- Я не могу больше! Можете бросить меня тут, но я просто не в состоянии! Не могу. – Трое окружили меня, изучая сверху. Спрятавшись лицом, я не видела, что они делали, да и вряд ли рассмотрела бы что-то в этом сплошном полотне глухой чащи, слившейся с воздухом, листьями, склонами и обрывами, в которые я давно бы угодила, если бы не придерживалась своих провожатых.
- Я понесу тебя, забирайся, - произнес Чонгук, и я, высунувшись из-за коленей, увидела, как он подставляет свою спину. Мне стало неудобно. Ему ведь тоже нелегко…
- Чонгук…
- Всё в порядке, у меня ещё надолго сил хватит. Давай. – Ви подал мне руку, чтобы я встала, забрал мою сумку. Неуверенная, я ещё раз попросила у всех взглядом разрешения. Шуга кивнул. Несмело коснувшись плеча Чонгука, я застыла, не зная, продолжать или нет? – Давай же, чем быстрее мы пересечем границу провинции, тем лучше.
Решившись, я забралась на спину юноши и, обняв его крепко руками, почувствовала сильную хватку под своими бедрами. Плечи Чонгука были такими твердыми, что я, впервые касаясь молодого человека (не этого, а вообще) таким образом, сразу же осознала разницу между мужчиной и женщиной. Женщины мягче, тоньше, даже кожа на ощупь другая. Мужчины – они какие-то немножко другие. Шуга повесил на себя два рюкзака, и мы продолжили путь.
Чонгук нес меня не меньше получаса. Отдохнув, я слезла с него и продолжила идти сама. Через час я опять стала выбиваться из общего темпа, теряя энергию, и тогда меня посадил себе на спину Ви. Поверхность немного выровнялась, и ему было полегче, чем Чонгуку. В конце концов, когда мы поднялись на пик, верхнюю точку горы, на востоке начало светлеть. Я с надеждой посмотрела на этот свет, означающий, что мы чего-то достигли, что смогли преодолеть что-то, что вот-вот можно будет поспать. Мысли о сне становились всё привлекательнее. Шуга потянулся, опустив на землю рюкзак.
- Тайм-аут! – шмыгнув в кусты, он скрылся по нужде. Я клевала носом, не хотя ничего, даже в туалет.
- Минут десять переведем дыхание, и пойдём, - как Александр Македонский на Сафедкохе, перед вторжением в Индию, упер руки в бока Чонгук, охватывая взором проявляющийся горизонт и стелющуюся у подножья горы низину.
- Как, опять?! – в ужасе воскликнула я, употребив последние, казалось, силы в этом возгласе.
- Элия, до Шэньси нам ещё около пятнадцати пеших часов, - не обрадовал меня наш вождь, что увидел в моём выражении. – Хотя бы спустимся немного вниз, чтобы не быть тут, как маяки, ладно? – убедительно попросил он. Понимая, что на вершине не так безопасно, как в каком-нибудь закутке, углублении овражка, где можно оборудовать временное логово, я согласно кивнула, поднимаясь, когда вернулся Шуга.
И вот, наконец, пробившееся сквозь ветви солнце оповестило об утре, а часы Сахарного о том, что уже шестой час. Мы шли всю ночь, мы двигались без остановок почти сутки! Чонгук остановился и, указав на крохотную полянку за кипарисами, край которой скрылся под завалившейся от ветхости липы, оставившей под собой естественный шалаш, произнес, стряхивая с плеча рюкзак:
- Поспим здесь. Элия, достань мой спальный мешок и ложись.
- А ты?
- Я подежурю первым, чтобы вы спали спокойно. – Сказав это, он тотчас куда-то испарился. Я подумала, что залез на какое-нибудь дерево, чтобы дальше видеть.
Разложив спальник под ещё не увядшими ветвями липы, я забралась под неё поглубже, как собака в непогоду забивается в свою конуру. Шуга смелее развалился на противоположном конце поляны. Ви, бросив рядом со мной покрывало, лёг верным стражем, сразу же повернувшись на бок, ко мне спиной, чтобы не смущать меня. Или себя? Или без повода, потому что любит спать на левом боку? Есть ли у духов стыдливость, совесть, что-нибудь из человеческих чувств? И вообще, парень он всё-таки, или бесполое создание? Не находя ответа на этот вопрос, я отключилась сразу же, сраженная усталостью.
Пробуждение приятно поразило меня миром и покоем, царившим повсюду. Пели птицы, луч солнца щекотал мне щеку. Рука лежала на траве, не колючей, а ласковой, как весенняя первая поросль. Приподняв голову на потрескивание, я увидела у того края, где ложился Шуга, а сейчас лежал только его спальный мешок, самого его владельца, но уже бодрствующего, и Ви. Они сидели по сторонам от костра, производящего уютный дымок над невидимым в ярком солнце огнем, и что-то готовили над ним, в котелке, тихо шушукаясь, пока в мою сторону плыл запах мясного бульона и смолы, сгоравшей с хворостом. Судя по высоте солнца, было около полудня, но я так крепко спала, что не слышала никаких перемен, пока сознание не ощутило, что получило достаточно сна. Не зная, и не желая знать, как выгляжу (наверняка ужасно, повалявшись-то под кустами и ободравшись о них со всех сторон за ночь), я встала, сложила спальник, отряхнулась от сора, состоявшего из сухих сосновых иголок, кусочков коры, веточек, прошлогодних листьев, осколков шишек, и подошла к Ви с Шугой.