— Куда?
Валера кивнул на стол в гостиной, где закуска оккупировала лишь один край, а большая часть столешницы оставалась свободной. Водрузив аквариум, Валерка повалился на диван и, по обыкновению, заржал.
— Ой, не могу! Ну, умора!
— Мне Артур сказал вернуться.
Новый приятель смог в ответ только махнуть рукой. Сергей вышел снова на площадку, где столкнулся с Артуром.
— Все, концерт для шлангов и соло на тряпке окончен. — Приятель развернул Сергея назад. — Там спасатели явились.
Зайдя в комнату, Артур глянул на аквариум, на закатывающегося Валерку, повалился рядом и захохотал сам. Сергей вошел следом, посмотрел на веселящихся друзей, потом на мечущихся рыбок и сам рассмеялся. Напряжение, появившееся еще на стадионе, спало.
— Классно! — орал Валерка. — Мы это сделали!
— А на фига? — между приступами смеха выдавил из себя Сергей.
— Понимаешь, — сказал Артур, — она, тетка эта, — сквалыга, с детства нас к этому аквариуму не подпускала, боялась, что мы навредим ее чебакам. И мы поклялись лет десять назад, что отомстим. А тут такое стечение.
— Течение! Протечение! — Валерку хвалил новый приступ. — Давайте… давайте их зажарим?
— Или по Жванецкому: «Он добавил лук, картошку, соль и поставил аквариум на огонь».
— Воды многовато, — серьезно произнес Сергей, чем вызвал очередную волну хохота.
Артур сел и достал сигареты.
— Как же она меня доставала! До сих пор забыть не могу.
— А вдруг она на нас наедет? — спросил Сергей. — Аквариум ведь не иголка.
— Не ссы, браток, мы там пару банок разбили и несколько килек по персидскому ковру размазали. — Валера тоже сел. — Ну вот, теперь можно и выпить! За победу над Хамовной!
— Водку не хочу, — скривился Артур.
— Вот те раз! Мусье граф, так ведь разносолов не припасено, — развел руками Валерка.
Артур достал из кармана купюру.
— Серега, не в службу, а в дружбу, сгоняй за коньячком. — Тот взял деньги. — И меньше четырех звездочек не бери.
— Откуда бабки? — удивился Валера.
— Откуда-откуда — от бабульки. — Артур мотнул головой в сторону соседки.
— Не боишься, что она теперь к нам спасателей в мундирах пришлет?
— Волков бояться — коньяка не пить. Кроме того, вермут, который в больших количествах клюкает Хамовна, способствует склерозу. Не замечал?
— Ага. Но коньяк — лучше! — Валера подошел к столу. — Давай, Серый, мы с тобой по посошку, раз Артур упрямится. — Он приобнял нового друга за плечо. — Ему и так хорошо, его команда вон сколько нафутболила, а нам едва на разогрев хватило!
Валера налил по полстакана, приятели выпили, и Сергей почувствовал от желудка тепло и прилив сил.
— Я скоро!
К магазину летел Серега — как на свидание, все-таки ему страшно повезло, что такие ребята, как Артур и Валера, оказались рядом с ним на скамейке в его не лучшие, прямо скажем, времена…
Месть — дело благородное и святое, всегда считал Сергей. Аквариум тащить глупо, конечно, но отплатить соседке было надо, в этом он уверен. Деньги на коньяк — мелочь, но справедливость восстановлена, и это главное.
Нельзя спускать, когда тебя или твоих близких обижают, иначе не сможешь себя уважать. Обида, она как раковая опухоль, если ее не удалить, разрастается, и ты уже ни о чем другом думать не можешь. С Сергеем именно такая история и произошла.
Детство его было если не счастливым, то вполне безоблачным. Мама — Марина Александровна, бывшая балерина, была домохозяйкой, много времени посвящала сыну. Отец Виктор Денисович работал в институте сначала заведующим кафедрой, а потом деканом факультета. Служба у него была серьезная, она требовала много времени и сил. Мама с этим соглашалась, старалась быть хорошей женой и матерью. Может, не все у мамы идеально получалось, но она заслужила уважение хотя бы потому, что бросила любимый балет ради семьи. К жене и сыну папаша до поры относился ровно, но потом вдруг выкинул фортель: завел себе любовницу — кассиршу из института. Какое-то время они скрывались, но, в конце концов, доброжелатели матери на папашку настучали. Он долго не отпирался (Сергей слышал часть разговора), заявил, что это серьезное чувство и мать, как бывший работник искусства, должна его (это чувство) уважать. Мама вспылила, ударила отца по щеке, покидала его шмотки в чемоданы и выкинула их за дверь.
Надеялась ли мать на то, что отец вернется, Сергей не знал, но сам он в первое время ждал. Но папашка сделал вид, что обиделся, окончательно их бросил и стал жить с кассиршей. Вместе с ним, как потом выяснилось, к кассирше перешла и новая квартира, и новый должностной оклад — когда папашка стал проректором. А ведь он имел «приработки» и помимо оклада, их они тоже лишились.