"Ну, - думаю, - речи и аплодисменты - это все будет потом, первое, что догадался сделать - улыбочку соответственную приготовил и слова, что в школе учил, подбираю. Ну навроде тех: "Гутен морген" и "Ауфвидерзеен".
Хотел рукой эдак приветливо помахать - да руки заняты- в одной руке держу утку, в другой - зайца.
Стою и думаю, как я им представляться буду. Так мол, и так, наше, мол, вашим с кисточкой. Тракторист Иван Петрович Печенкин приветствует вас сердечно и нерушимо.
Юрка говорит мне: "Надави на кнопку, что на груди.
Это автоматический переводчик - любой язык может перевести".
Подбегают эти марсианцы к нам все ближе, ближе.
Гляжу, вроде бы на нас, людей похожи, только бегут с некоторым прискоком, ноги у них длинней малость, чем у нас. Вижу еще, что уши у них больше.
А так в целом люди как люди.
Стоим мы с Юркой, улыбаемся и никакой беды не чуем. От радости, что ли, обалдели?
Подбежали они к нам, фотоаппараты на нас наставили. Фотографируют. Корреспонденты, значит, для газеты снимок.
Ну что, это дело неплохое, свою физиономию в газете увидеть - меня ж в нашей газете еще ни разу не пропечатали. Всех передовиков по два раза прошли, а на меня бумаги не хватает.
Не хватает в районе - хватит в ином мире.
Пощелкали они фотоаппаратами.
Еще немного и качать нас кинутся.
Только вижу я, уж больно у них физиономии злые.
Думаю, может быть, так у них природа устроена - все не как у нас, а наоборот - когда радуются, то оскаляются.
И наоборот.
А в наушниках слова: "Ага, подлецы, попались! Долго мы за вами охотились".
Вот тебе и на. Они, оказывается, тоже охотились.
Только мы за зверями, а они за нами.
"Юрк, - спрашиваю, - что-то они совсем не то буровят. Тут никакой радостью встреч не пахнет. Тут, я гляжу, как бы не отлупили".
В самом деле, уж не до цветов и не до аплодисментов.
А в наушниках снова: "Ах такие-перетакие! Сколько не хитрили, а все-таки попались. У-у, браконьеры несчастные! А главное, улики в руках".
- Прямо так матюгом и загибают?
- Ну да, прямо так, нисколько не вру.
Хотели мы деру задать, а они нас обступили со всех сторон, вот попробуй и убежи.
Вот так встреча!
Форма же на них будто бы на нашу милиционерскую смахивает, только из черной блескучей кожи - и пиджак и галифе, и сапоги - все под одно.
Фуражки на них тоже кожаные, на вид такие, как у генерала де Голля это я точно запомнил, когда по телевизору его показывали.
Вот такие выходят пироги с котятами.
Что остается нам делать, остается только улыбаться.
"Здравствуйте, товарищи иноземцы-марсианцы! - кричим мы. - Братский привет от представителей Земли!"
Только в наушниках по-прежнему злые слова.
Это говорит самый старший из них, усатый: "Ты смотри, еще издеваются. Попались на месте преступления, а еще комедию ломают. Ну да недолго вам осталось веселиться. Мы сейчас вам покажем "Здравствуйте".
Чувствую - попали на поминки, а не на именины.
"В чем дело?" - снова Юрку спрашиваю.
А он подрастерялся и не знает, что сказать.
А те между собой погыркотали, а затем старший выходит и говорит: "Именем закона вы арестованы за незаконный отстрел ценных диких животных в государственном заповеднике Будой-Буро".
Вот тебе и на. Называется, поохотились.
Не успели мы слова в оправдание сказать, как на руки нам щелк наручники.
"Стойте! - закричали мы с Юркой в один голос. - Стойте, что вы делаете. Мы не браконьеры, вы ошибаетесь, мы люди с другой Галактики, мы пришельцы с других миров".
"Знаем, знаем, - отвечают, - какие вы пришельцы. Это не первый ваш маскарад. Кто-кто, а уж эти барбарисовцы на выдумки богаты. Все вы, как к нам на незаконную охоту лететь, так маскарад устраиваете".
"Да никакие мы не барбарисовцы, а люди с Земли, с Солнечной системы!"
Да поди ты им объясни.
"Иди-иди", - толкнули нас в загривок и втолкали в свой вертолет.
И вот на этом самом вертолете привезли они нас в какой-то город. Какой город-то? Да откуда я знаю. Привезли, как котов в мешке. Добычу, само собой, а также ружья - отобрали. Скафандры, слава богу, не сняли, а то что, в одних плавках бы остались.
Привезли, посадили в кутузку.
Веселая, одним словом, вышла история.
"Хорошо, - думаю, - если дело 15 сутками кончится. А если срок припаяют?"
А Юрка свое: "Нет, тут какое-то недоразумение, тут какое-то недоразумение. Нужно только иметь выдержку".
А я и говорю: "Я им покажу выдержку, пусть только кто заявится, глаза выдеру, хоть руки в наручниках".
А он стал меня уговаривать, дескать, не шуми, не вызывай осложнений. Дело должно выясниться. Просто они нас не за тех приняли. Но если мы проявим несдержанность, мы можем таких дров наломать...
Ну и я его послушался.
Сидим в кутузке.
Жрать два раза в день приносят.
Холодец какой-то сладкий и больше ничего.
Даже кусочка хлеба не дают. И такая это, скажу вам, гадость, этот холодец, хоть голодовку объявляй.
Сижу я и думаю: "И на кой черт мы сели на эту проклятую планету. Мало того, что ободрались, да еще в такую историю втрескались. Хуже ничего и придумать нельзя".
И такая меня тоска взяла. В самом деле, сидим в тюряжке, как граф Монте-Кристо.
Сидел я, сидел да запел песню: "По диким степям Забайкалья".
И так мне себя стало жалко, прямо слезы закапали с глаз.
Думаю себе: "Ах маманя-маманя, да зачем ты меня на белый свет народила, чтобы я тут, невесть где сгинул ни за что".
Только недолго я кручинился. Меня тоска очень-то не берет, Я сам на кого угодно тоску нагоню.
Вот так мы и отсидели два дня.
На третий день вызывают нас к следователю.
Сидит боров мордастый, своими длинными ушами водит.
Смотрит он на нас и ехидно эдак улыбается.
"Как дела, товарищи-браконьеры?" - спрашивает.
А мы ему: "Да помилуй бог, очнись-перекрестись. Сколько раз про это дело говорить можно. С какой стати браконьеры? Мы посланцы из Солнечной системы. Вы нас должны с хлебом-солью встречать. А вы нас в кутузку.
У нас мотор отказал, вот потому-то и сели мы к вам. А зайцев убили потому, что помирали с голодухи - три дня летели, не жрали - в пыльную бурю попали".