***
Я видел сны на грани реальности, слышал собственный смех, наполненный истерикой, видел свои руки, испачканные кровью, ощущал слабую боль в правом глазу. Тянулся к табаку, но почему-то не мог дотянуться, и пальцы врезались в столешницу, промахиваясь. Я помню, как кричал что-то, пытаясь выбраться отсюда, но дверь не поддавалась, и я метался по запертой пустой комнате с заколоченным окном, пытался рассмотреть хоть что-то сквозь щель между досками, бросал в дверь обломки стула и рвал зубами старую, как мир, подушку на кровати. Помню, как взгляд зацепился за осколки фарфоровой кружки, как раз одной их того сервиза, что я купил в подарок Ирэне, и меня пробрал смех до слёз. Какая глупость! Я так рвался в Порт-Ривендер, так хотел вновь увидеться с этой женщиной, а её уже давно нет в живых. Я вспомнил, что она умерла спустя два года после нашего с Евой отъезда. А я купил её сервиз, сиреневый, как раз её любимого цвета...
Когда истерика прошла, когда закончились силы, передо мной появился Вальтер, держащий в здоровой руке бинты и спирт, и из открытой двери за его спиной в комнату ворвался свежий воздух, разгоняющий безумие, отрезвляющий разум.
— Надо же, а ты на удивление везучий! — парень приближается непозволительно близко, проводя пальцами по моему лицу, снимая кривую повязку, насквозь пропитанную кровью, — глаз даже остался на месте, хоть иглу пришлось едва ли не вытаскивать! Хотя ты им никогда больше не увидишь... Что, болит? — сорвавшееся дыхание и рука, дёрнувшаяся к лицу, не укрываются от взгляда Вальтера. Эта тварь, Кассандра, лишила меня способности видеть? В груди загорается слабый огонёк ненависти и злости, но тут же гаснет от холодной апатии. Я отомстил ей. Я убил её, и это меньшее, чего она заслуживала. Я ни о чём не жалею. Я больше не Реино Крувелл.
А Вальтер вновь перевязывает моё лицо, словно специально не обращая внимания на то, что опять наклонился слишком близко. Молча, ничего не спрашивая, не напоминая о той ночи. Не понимаю его. Я помню, что тогда потерял сознание от боли и шока, а этот парень вытащил меня оттуда, хотя мог просто сбежать и сделать вид, что никогда меня не видел и понятия не имеет, что я сделал. Не понимаю его мотивов и логики. Словно не у него на глазах убили человека, словно не в его комнате сидит убийца. Вальтеру, кажется, всё равно.
— Почему ты не остановил меня тогда? — задаю, наконец, вопрос, который мучил меня до этого, который я позабыл, стоило глотнуть свежего воздуха, а парень смотрит на меня так, словно я его ошарашил.
— О чём ты? Я пытался. Ты меня вышвырнул из комнаты, разве не помнишь? Я подумал, что это просто скандал и ты со своей девушкой сам разберёшься, и занялся хозяином дома, который, правда, мало что соображал — он тогда был, кажется, просто мертвецки пьян. А когда я вернулся, было поздно. Ну и духота же тут! Идём, — Вальтер морщится и тащит меня прочь из комнаты туда, где по лёгким разливается свежий воздух. В глаза бьёт свет из распахнутых настежь окон, он отражается от штор, от стен, от белья на кровати и кучи посуды на столе. Парень опускается прямо на пол, доставая тетрадь из сумки, поднимая на меня испытующий взгляд.