— Неужели нет ничего нового? Мне кажется, в последнее время он начал о чём-то задумываться. Я уже дважды наблюдал, как он упускал из виду мою дочь. Ты ведь должен понимать, что всё это не может быть проигнорировано!
— Я понимаю, Князь... — гость опустил голову и, неуверенно переступив с ноги на ногу, вздохнул. А потом, махнув рукой на социальные статусы и различия, устало рухнул в огромное кресло, что стояло прямо напротив стола Князя, чуть правее от двери. Для того, кто войдет в кабинет без стука, как это обычно делает Рауф, он останется незамеченным. Александр только усмехнулся едва заметно, увидев, как его собеседник закрывает лицо руками. Годы опыта так просто не сотрёшь. Даже не задумываясь над своими действиями, этот человек делает всё именно так, как подобает наёмнику из личного отряда Князя. Ему тогда доходчиво внушили, что лучше быть на стороне Доминиона и следовать приказам Александра, а не противиться им. Несколько дней в карцере без еды и воды, без возможности отвести взгляд от Стены сделали своё дело. Этот человек теперь навечно предан Александру и больше ни за что не подумает об обмане или лжи.
— Я пока не могу сказать, в чём дело. Сам не очень понимаю, но поверьте, это никак не касается того самого, о чём следует беспокоиться. Я не могу пока сказать, о чём конкретно он думает, но поверьте, его воспоминания всё так же запечатаны. Он не вспомнил ничего. Ни капли.
Александр ничего не ответил, не стал вновь допытываться. Он знал, что этот человек ни за что ему не солжёт. Всё-таки клятвы для такого, как этот гость, вещи почти святые, а он поклялся, значит, никогда не отступится от своих слов. К тому же Князь знал, что у этого человека ничего, кроме него, Доминиона и Рауфа с Ангелиной, не осталось. Они ещё долго молчали, думая каждый о своём, а потом следовали одинаковые вопросы, которые Александр задавал каждый месяц, одинаковые ответы, которые звучали в этом кабинете уже едва ли не тысячу раз.
И так уже десять лет.
Спустя два года после казни Проклятой Княжны Доминион полностью избавился от следов вмешательства Забытого Города. Серый пепел, обволакивавший всё вокруг, сросшийся с телами жителей и потушивший их сердца, теперь остался только в воспоминаниях. Больше в этом княжестве не было серого цвета, и даже Стена оставалась такой же безупречно белой, какой стала в день казни Анны.
Александр, опьянённый счастьем своего народа, объявил Доминион более не обособленным княжеством и представил жителям проект новых ветвей железных дорог, ведущих почти во все другие княжества. Даже Забытый Город, кажется, отступил назад, расширяя владения Князя, словно уступая тому дорогу и показывая, что Анна выполнила своё обещание. Теперь Стена была гораздо дальше, она не примыкала к окраине, а виднелась чуть поодаль. Появились новые поселения, стали развиваться торговля и земледелие.
Спустя два года после казни Анны Доминион отпраздновал рождение наследной Княжны, и жители выбрали ей имя, которое, как им казалось, обязательно принесёт счастье. Ангелина. Жители посчитали, что эта черноглазая темноволосая девочка, рождённая от миниатюрной иремарийской Княгини, станет их ангелом, который сотрёт из памяти образ Княжны Анны. Девочка была полной ей противоположностью: живая, не знающая боли и горя, не ведающая ненависти, она росла в окружении любви и заботы. Когда Александр провозгласил наёмника, что был избран Проклятой Княжной, её рыцарем, ослеплённые верой и счастьем люди посчитали, что это благословение наследницы Доминионского герба от Забытого Города. А Александр долго шёл к этому решению. Каждый раз смотря на белую Стену, Князь вспоминал белые волосы эрийца, неестественно контрастирующие со смуглой кожей, и каждый раз он всё больше и больше верил в то, что Рауф остался тогда в живых, почти восстав из мёртвых после таких ранений, не просто так. Определённо была какая-то цель, какое-то предназначение. И он решил держать человека, на защиту которого встал сам мир по Ту сторону, сама его суть, рядом с собой. Человека, которого любила Королева. В конце концов, несмотря на неприступную Стену и постоянное отдаление, Забытый Город и Проклятая Княжна всё ещё были рядом. Кто знает, может быть, она наблюдает за наёмником и по сей день.
Нельзя упускать такого человека. Он должен быть здесь, рядом, он должен быть верен этому княжеству, тогда и Забытый Город будет верен Доминиону. Именно так думал Александр, выбирая кандидата в рыцари. Он до последнего сомневался в своём решении. Знал, что, когда Рауф очнулся, он не помнил даже собственное имя, но всё равно не мог полностью смириться с этим, хоть и не видел никаких других путей. Ведь постепенно память наёмника возвращалась, вот только ровно до того момента, как он получил приказ о поимке Белой Ведьмы. Князь боялся, что он начнёт задавать вопросы об этих годах, которые так и не вернулись к нему, но Рауф молчал. «Слеза Марионетки» крепко запечатала его воспоминания, стерев образ Анны, вытравив его даже из сердца, внушив, что всё в порядке, но Князь не был уверен, что дело только в наркотике — ему казалось, что мир по Ту сторону Стены тоже вмешался в память эрийца.
Рауф поверил насквозь фальшивой легенде об ударе молнией и двухгодичном сне, ни разу не усомнился в словах своего господина. Он даже не вспомнил, что никогда не давал Александру клятву верности, даже не вспомнил, что являлся рыцарем погибшего Альберта. И Князь не стал ничего ему об этом говорить, боясь разбудить ненужные воспоминания. Когда Ангелине исполнилось три года, тридцатипятилетнего наёмника избрали её рыцарем. Рауф с радостью признал своей госпожой черноглазую девочку, которую полюбил как собственную дочь. Лишь единожды их разлучали больше, чем на месяц: рыцарь как-то упомянул, что ему нравится имя его госпожи, однако опасения Князя о том, что мужчина вспомнил имя, которое носила Анна, скрываясь, не оправдались, и рыцарь продолжил нести службу.
И вот Ангелине скоро стукнет восемь, её рыцарю почти сорок. Со дня казни Проклятой Княжны прошло десять лет. Все успокоились, всё успокоилось, и Александр понимал, что ему тоже пора бы успокоиться, поэтому Князь, вздохнув, поднял руку, привлекая внимание молчавшего мужчины, отчего тот поспешил вскочить на ноги и в два шага приблизиться к столу в ожидании следующего приказа.
— Что ж... Ладно, думаю, на этом закончим. Уже столько времени прошло... Возможно, больше не нужно ежемесячных отчётов. Просто держи меня в курсе событий. Теперь уходи, никто не должен видеть тебя здесь.
— Да, господин, — человек удивился этим словам, хотя и не сильно. Он уже догадывался, что рано или поздно Александр скажет подобное. И сейчас, вновь надевая маску и капюшон, он направился к двери, но, лишь протянув ладонь к резной ручке, остановился, чтобы ещё раз обернуться на зов Александра:
— Вы ведь сейчас с ним встретитесь, не так ли? Пожалуйста, попробуй выяснить, о чём он постоянно думает. Проверь ещё раз, не вернулась ли к нему память, — Александр замялся, но человек понял его без слов. Всё-таки Князь не меняется. Он, как и всегда, очень сильно беспокоится об Ангелине. — Я на тебя надеюсь, Ллойд.