— А что, Риан ел без тебя? Я думала, вы теперь всё время вместе, — слова, вырвавшиеся из горла вопреки желанию, и я почти зажимаю рот рукой, чтобы снова не сказать глупость. Всего на секунду повелась на эмоции Ив. А Кассандра усмехается, глядя в окно:
— Да брось, ничего подобного! Ну вот, он говорит, что я постоянно с тобой, ты — что я постоянно с ним. Вам давно пора помириться. Мне надоело быть связистом. Попробуй понять его, Реино о тебе заботится изо всех сил, а ты...
— Твой «Реино» ни черта обо мне не заботится. А если это так, то не нужна мне такая забота. Мы и по отдельности прекрасно живём.
— Ну да, а то по ночам ошиваетесь под дверями друг друга. Вас на весь дом слышно, — ворчание, и Кассандра заливается звонким смехом, наливая себе чай в кружку Риана. Она напряжена, я ясно это вижу, но не могу понять, почему. Последние три недели так, с тех пор, как мы с братом поругались. Хозяйка поместья словно старается избегать контакта со мной и, даже если мы оказываемся в одной комнате, она со мной холодна. А я успела привязаться к этой девочке. Всего пять месяцев...
«Наверняка у неё свои причины. Не забивай себе этим голову».
Но тогда почему она стала ко мне так резко отчуждённа? Ничего ведь не произошло, я извинилась за тот скандал.
«Мало ли... Но я уверена, что это скоро пройдёт», — Ив снисходительно опускает голову, смотря на меня из зеркала, а я только отворачиваюсь, не в силах выдержать её насмешливый взгляд. Она смеётся надо мной, она знает, что я всё время пытаюсь понять, в чём перед Кассандрой виновата, чем заслужила такое отношение. Но мне это нужно, я скучаю по прежнему беззаботному общению, по тем разговорам и шуткам, порой ужасно глупым, но тёплым. По тем временам, когда мы втроём за одним столом играли в карты и ни о чём не беспокоились. По тем эмоциям, когда я чувствовала себя не опустошённой и бездушной, а наполненной и живой. Сейчас Риан постоянно где-то пропадает, а мы обе заперты в этом чёртовом поместье.
Кассандра бросает взгляд на часы и осторожно ставит кружку на стол.
— Кстати, когда Реино вернётся? Он же ещё на работе?
— Нет, он только что в свою комнату ушёл. Неужели вы разминулись?
Внезапная тишина и оставшийся без ответа вопрос застывают в воздухе, отчего кухня в мгновение ока становится ужасно маленькой и тесной. И меня захлёстывает волна страха, а Кассандра бледнеет. Резко, вмиг, она едва не роняет ложку вновь и срывается с места, бросается вверх по лестнице. Её глаза горят каким-то нездоровым огнём, почти отчаянием. Где-то далеко в городе бьёт колокол, оповещая, что настал полдень.
— Он не должен быть сегодня здесь! Реино же обещал, что будет на работе! — девочка не обращает на меня никакого внимания, и мне ничего не остаётся, кроме как побежать за ней.
— Да что, чёрт тебя подери, случилось? — хватаю её за руку, и Кассандра резко останавливается, оборачиваясь.
— Отпусти меня сейчас же, — холодные интонации ударяют по ушам, заставляя ослабить руку. Почти лечу назад от толчка, ноги оступаются и срываются со ступеней, а спину прошибает боль, резкая, внезапная. И из горла вырывается короткий стон, а в голове звенит тишина. Тишина, так похожая на крик.
В нос ударяет запах крови, и по венам бежит, разжигая огонь, адреналин. Это не тишина, это наверху, куда сорвалась хозяйка поместья, кричит Риан, его голос я ни за что не спутаю. Брат в опасности! Всё плывёт, мир, кажется, крутится, вертится, и мне едва удаётся держаться, чувствую холод ступеней под подушечками пальцев, слышу треск юбки. Скорее, скорее!..
— Риан! — сердце пропускает удар и будто останавливается совсем. В коридоре брат, ужасно бледный, почти мертвенно-белый, сползает на пол, хватаясь за стену, а из раны на его груди сочится кровь, окрашивая белую ткань рубашки в ярко-алый. За спиной застыл, занеся руку, незнакомец, чьё лицо скрыто угольно-чёрной тканью капюшона. Я вижу окровавленный кинжал в его руке, и сознанию нужно лишь мгновение, чтобы всё понять.
Это не чистильщики, определённо. Это кто-то гораздо страшней!
— Назад, Ева! — безумный взгляд, и брат, протягивая руку, хватается за край плаща незнакомца, который двинулся в мою сторону. Бросаюсь вперёд, глядя только на лезвие. Нет, не опускай его, не смей ранить брата!
— Стоять, — ледяной голос, и после короткой вспышки боли в голове, когда кто-то, кажется, скрутил волосы, в мою грудь упирается, обжигая холодом металла, дуло револьвера. Сердце останавливается, запнувшись, и даже сбившееся дыхание на мгновение замирает. Гулкий пульс эхом отдаётся в ушах. И даже далёкий, почти неразличимый голос Кассандры, хрипы брата гаснут, растворяются в довольном смешке:
— Спасибо за информацию, госпожа Кассандра.