— Ева? — Коро возникает словно из ниоткуда, незаметно оказываясь так близко, что я невольно отшатываюсь, оглядываясь вокруг. Когда он вернулся? Куда ушёл Ллойд? Почему я этого не заметила?
— Всё в порядке? — и я киваю, просыпаясь окончательно. Его голос иногда звучит слишком громко — слух возвращается, но порой Коро об этом словно забывает. Почти полгода наёмник пытался привыкнуть к глухоте, а потом оказалось, что это поправимо. Теперь ему приходится вновь учиться слышать и говорить так, чтобы голос не звенел, словно мужчина кричит. И он говорит, он многое рассказывает мне, и только эти бесконечные рассказы, яркие и живые, не позволяют мне окончательно потерять связи с реальностью и погрязнуть в апатии. Только когда кареглазый наёмник рядом, я чувствую себя немножко живой. Только когда он говорит со мной о своих желаниях, я вспоминаю свою мечту и чувствую, как бьётся сердце. Даже сейчас внутри что-то сжимается, отзываясь на присутствие наёмника.
— Извини, я не хотел, — уже почти шёпот, и эриец садится рядом, нервно теребя в руках край своего плаща. С его рук на пол капает вода, от него пахнет дождём, непрекращающимся, диким и свежим. Только сейчас становится заметно, насколько душно в этой комнате. Сколько времени я уже нахожусь здесь?.
Я не понимаю, что с ним происходит, почему он так странно смотрит на меня, почему в его глазах эта горечь. Обычно он начинает разговор куда более непринуждённо.
— Ты не замёрзла? На улице чёрт знает что, — он заботливо, слишком аккуратно поправляет одеяло, свисающее с моих коленей. В комнате виснет напряжённая тишина, Коро явно хочет сказать что-то ещё, но молчит. Непривычно. Я не привыкла видеть его таким. Ну же, улыбнись, как обычно, скажи какую-нибудь чушь, расскажи что-нибудь, что творится снаружи. Тянусь к нему, чтобы пробудить от каких-то мыслей, пытаюсь понять, но он опережает меня. И голос звучит почти жёстко:
— Знаешь, давай сбежим? Насовсем, — наёмник касается моей руки, проводя по коже, и опускается на корточки. Минута, другая, и я позволяю себе вдохнуть, в уши вновь ударяют звуки бури за окном, стук часов на стене, ритм сердца и моё собственное дыхание.
— Ну? Что думаешь? Поверь мне, так надо теперь, — его руки, в отличие от мягкого голоса, почти грубы, а на лице слишком отчетливо проступает страх. Мужчина пытается скрыть это, успокоиться, опускает голову.
— Мы проиграли. Доминион раскрыл наше расследование. Им стало известно, что мы с Ллойдом раскопали, и теперь назад дороги больше нет. Или прочь, или нас всех ждёт эшафот! Они знают правду, но не хотят её раскрывать. Мы ошиблись. Теперь нет ни шанса спастись... Я смогу тебя защитить и в одиночку, смогу исправить свою ошибку. Идём со мной... — шёпот, едва различимый шёпот на немезийском, и моё сознание едва не отключается, когда внутри что-то отзывается, тянется наружу.
«Сбежать?..» — Ив, подавшись вперёд, словно отодвигает меня в сторону, и по венам разливается огонь. Нет, прекрати, не соглашайся, иначе я не выдержу!.. Закрываю уши руками, стараясь отгородиться, но бесполезно. Пытаюсь мыслить разумно, сделать хоть что-то, но подавить в себе внезапно взвившееся желание бросить всё и согласиться не могу. Это моё желание. Я хочу этого — сбежать вместе с наёмником. Забери меня отсюда, Коро. Сделай что-нибудь с этой реальностью, пока я не погибла в ней. Я так хочу жить, ты заставил меня желать этого!
— Коро... — секундная заминка, возникшее перед глазами лицо старшего наёмника с обессиленным взглядом и поседевшими висками, и жар на мгновение гаснет. Всего мгновение, чтобы привести мысли в порядок. Нет, это всё бред. Минутное помешательство, я слишком сильно разволновалась. И много себе придумала. — Прекрати... Что же будет с Ллойдом? — вопрос, и наёмник, дёрнувшись, наконец отпускает меня. А потом, пристально наблюдая, улыбается, светло и без толики фальши.
— Ты невозможна. Слишком честная. С ним я договорюсь, а ты подумай над моим предложением. Хочешь ли ты идти со мной? Готова ли ты бежать со мной? Думай, Евангелина.
Он произносит моё имя почти без акцента, и я не могу удержаться от дрожи. Коро видит меня насквозь, он видит мои сомнения. И давит на меня, безошибочно выискивая все слабые места. Он знает, как неизбежно я привязываюсь к нему, ему известно, что я без оглядки соглашусь на это, стоит только мелькнуть возможности перемен, стоит только ему позвать меня по имени. Что же он творит?.. Мне остаётся лишь успокаивать разбушевавшееся противоречие в груди. Я должна победить это глупое сердце, которое творит со мной чёрт знает что. Оно не может чувствовать, просто не может. Не способно ведь, так?
Но почему мне так горячо лишь от одной мысли о побеге и новых дорогах? О мысли о побеге именно с ним, без Ллойда?