***
В груди сжимается тревога, и я сжимаю в руках маленькие бумажки с синими полосками контроля — наши с Евой билеты до Порт-Ривендера. Завтра в три пополудни. Уже совсем скоро я смогу встретиться с Ирэной!.. Я ужасно по ней соскучился, по женщине, которую готов был называть матерью. Нужно купить ей подарок, ведь мы не виделись столько времени. С тоской гляжу на кошелёк: такой старый и потрёпанный, но я отчего-то не могу от него избавиться. Кожа на швах потрескалась: раньше там водилось гораздо больше денег, чем сейчас. Нужно что-то с этим делать. Такими темпами мы останемся нищими — на подарок Ирэне точно не хватит! Снова искать работу? Или?..
Взгляд скользит по толпе людей на станции. Всего несколько мгновений, и я уже вижу тех, у кого можно стащить деньги. Разум работает чётко, без сбоев и лишних мыслей. Совсем как машина. Прежде чем успеваю одёрнуть себя, утихомирить ненасытного монстра в крови, чувствую, как по венам бежит огонь и учащается сердцебиение, а мир вокруг словно замедляется.
— Воры!.. — истошный крик мужчины, и несколько человек начинают испуганно вертеть головами. Они скручивают какого-то несчастного бродягу, и патрульные едва вытаскивают его из рук разъярённой толпы. Они обознались. Ошиблись. А я ухожу со станции, совершенно спокойно пряча в кармане кошелёк и часы на цепочке — второй человек ещё не заметил пропажи. Волна адреналина утихает, сердце восстанавливает свой темп, мир возвращает свои привычные краски. Из горла вырывается не то вздох, не то стон, и я в порыве осознания накрываю лицо ладонью, но мук совести и чувства вины нет, они растворяются в холодной рассудительности разума. Никогда не подумал бы, что так спокойно приму эту свою сторону. Я чувствую, что поступаю ужасно, просто чудовищно, но всё равно продолжаю это делать. Теперь уже один, без напарника, без Третьего, который всегда был рядом и следил за обстановкой. Я всё ещё не могу его вспомнить, а во снах вижу лишь угловатую фигуру человека, лица которого разглядеть нет возможности. Он тянет ко мне руку, слишком тонкую для парня, он смеётся голосом, слишком высоким для мужчины. Третий был очень для меня важен, он был неотъемлемой частью меня самого. Сердце вновь сжимается от непонятной тоски, вновь меня обуревает чувство дикого одиночества. И тут же вспыхивает злость.
— Неважно! — сдавленный вскрик, вырвавшийся из горла, и я отбрасываю эти мысли, глушу все эмоции, запирая их глубоко-глубоко. Я должен вернуться к Еве, предупредить её, что мы направляемся в Порт-Ривендер, на самый запад континента, что мы, наконец, навестим дорогую Ирэну. Но сначала нужно купить табаку, раз уж появились деньги. И, разворачиваясь в сторону парка, через который можно быстро добраться до лавки, я не могу сдержать улыбки: Ирэна, когда узнает, точно будет ругаться.
— Она тебя искала, парень, — торговец табака выпускает тёмное облако едкого дыма в потолок и криво усмехается. Я уже догадываюсь, понимаю, о ком речь, а старик лишь кивает. — Да, парень. Та дамочка-аристократка, — он смотрит на меня неотрывно, а после сипло смеётся. И, не спрашивая, достаёт сразу с десяток пачек нужного мне табака. — Удачи тебе, воришка.
Почти бегу обратно в гостиницу, спешу обрадовать Еву, мою дорогую Еву, спешу увидеть её восторг и улыбку, когда покажу билеты. Но, чем ближе комната, тем тревожнее становится на душе, тем медленнее становится шаг. Предчувствие не даёт покоя, заставляет напрячься до предела, обратиться в слух. Мне до боли знакомы эти эмоции, это затишье и томительное ожидание худшего. Разум кричит об опасности, кровь стучит в висках, и моя рука застывает, парализованная, у ручки двери, когда до ушей доносится голос, Еве не принадлежащий.
Она не одна. С мужчиной. Они говорят о чём-то, и Ева смеётся, я слышу её голос сквозь шуршание постели. Прерывистый вздох, перемежающийся со стоном, совсем как в ту ночь, и я чувствую, как внутри всё холодеет.
— Этот глупец ни о чём не догадался? — голос, полный самоуверенности и жестокости, и меня начинает трясти. Внезапная, словно и не моя вовсе мысль вклинивается в сознание, и тело само застывает, когда в голове появляются едва различимые картинки. Тот человек. Его голос я запомнил на всю жизнь. Чистильщик по имени Кевин. Я помню его, я не могу забыть его!
В груди поднимается волна ненависти и злости, сметая остатки рассудка, и я, не слыша вопля сознания, не обращая внимания на собственный страх, распахиваю дверь. Чистильщик с пронзительно голубыми, почти фальшивыми глазами отпускает Еву, и она мгновенно вскакивает с постели, прикрывая грудь покрывалом. Мерзавец!.. С лица Кевина пропадает удивлённая улыбка, когда гостиничный табурет разбивается в щепки рядом с его головой. Руки хватают воротник чёрного плаща с вышивкой-знаком на правой стороне груди, который он даже не удосужился снять перед тем, как обесчестить Еву. Тело не чувствует боли, уши не слышат криков. Кевин в ошеломлении пытается поймать равновесие, когда я вышвыриваю его на лестницу и запираю дверь перед его носом.