— Ведешь себя, как ребёнок.
— Да? Тогда почитай мне сказку на ночь. Прямо сейчас, — и брат, всё так же пристально глядя на моё лицо, укрылся одеялом. Я затаила дыхание, почувствовав, как начинает щипать глаза. И в голову полезли глупые мысли-обрывки, а из горла начали вырываться всхлипы. Зачем он так? Что я ему сделала? Неужели он правда перестал верить в чудо?
— Пусти меня. Я хочу увидеть... — сорвавшийся голос, и я начала плакать, не удержала слёз. Риан, вздрогнув, резко потянул меня к себе, тут же стерев с лица эту глупую ухмылку.
— Эй, ты чего? Прекрати сейчас же, не пугай меня так! Что в нём такого особенного? Мы же уже выяснили, что он не имеет никакого отношения к Парадизу. Какой смысл идти туда теперь?
— Здесь... Небо чистое. Будет красиво, и кометы будут, — я не могла сказать всё, что хотела сказать, слова застревали где-то в горле, когда я вспоминала ту страшную неделю в Иремарии после смерти отца. Риан с тех пор почти не улыбался искренне. Он почти никогда не позволял себе ничего лишнего, всё больше и больше превращаясь в бездушную машину. Я не хотела, отчаянно не хотела терять его. Страх потерять Риана и обрести вместо него кого-то другого, фальшивку, был настолько силён, что я каждый раз боялась узнать, что брат разучился верить. До слёз боялась. А тогда узнала. Даже несмотря на то, что звездопад оказался никак не связан с Парадизом, я всё равно хотела его увидеть. Хоть он и не связан с городом, исполняющим желания, я верила, что звёзды тоже могут совершить чудо. А Риан не верил.
— Ладно. Будет тебе твоя ночная прогулка с загадыванием глупых желаний, — брат вздохнул, поднимаясь, и, нахмурившись и смахнув с моего лица слёзы, протянул руку.
— Ну?! Мы идём или нет?
Я в ступоре схватила его ладонь и почти машинально последовала за ним, не в силах отвести взгляд, боясь, что мне послышалось.
Я вспоминаю ту волшебную ночь, когда впервые заставила брата загадать желание на звёзды, когда он прислушался, наконец, к своему сердцу и смог ненадолго забыть о Парадизе. Но голос Коро, уже недовольный, почти раздражённый, обрывает воспоминания, возвращая меня на сырой и холодный перрон.
— Ельезар!
— Да, да...
Картинки перед глазами растворяются, и я послушно делаю шаг навстречу наёмнику. Подъезжает ещё один поезд, люди из него выходят толпой, толкаясь, вытаскивая свои пожитки. Я хочу отвернуться, но на одном лице останавливаюсь. Непроизвольно, но так и не могу больше отвести взгляд. Коро, громко охнув, зажимает себе рот рукой, Ллойд перестаёт дышать.
А я во все глаза смотрю вперед и не верю. Риан. Он стоит передо мной, стоит лишь протянуть руку, сделать несколько шагов и пересечь платформу. Перед глазами только его образ. Загорелая, но не смуглая кожа, дождливо-серые глаза и длинные, сильно отросшие волосы, что выгорели на солнце и стали почти пепельными. Его улыбка, что стала другой, безупречной до фальши, словно маска, это не его улыбка. Риан слишком легко одет. Он всегда одевался теплее, ненавидел холод, а сейчас лишь в лёгкой рубашке, несмотря на холодный ветер после ливня. Его руки стали тоньше. Он похудел, осунулся. Доли секунды, а я замечаю всё, вижу каждую деталь. Я вижу всё это даже своими подслеповатыми глазами.
О небо, как я скучала! Смотрю на него и понимаю, что все чувства к Коро, что едва теплились во мне, ничто по сравнению с привязанностью к брату. Я всё ещё живу им, несмотря ни на что, он всё ещё самый дорогой мне человек. Ив, просыпаясь, тянется наружу, тянется вместе со мной, сгорая от тоски. Мне на секунду кажется, что он тоже смотрит на меня. Время останавливается, останавливаются люди, останавливается тишина, с интересом наблюдая за нами. Не останавливается лишь моё сердце, стуча яростно, радостно, выплескивая через край яркие, ужасно сильные эмоции. Он жив, он здесь, передо мной. Риан!..
Я схожу с ума. Словно и не было этого года разлуки, словно и не было этого кошмара, словно я сейчас привычно позову его по имени, и он обернётся, улыбнётся и протянет руку, как раньше. Какими же идиотами мы были! Как же счастлива я была, оказывается, в то время!.. Но брат не улыбается, даже не оборачивается. Время возобновляет свой ход, когда он безразличным взглядом окидывает перрон, лишь на секунду задерживаясь на мне. Я не могу пошевелиться, руки и ноги отнялись, а лёгкие отказываются принимать воздух.
— Давай помогу, здесь высоко, — он поднимает голову и, протягивая руки, улыбается. Его голос, его слова, обращенные не ко мне, ударяют прямо в грудь, выбивая из меня душу, ломая её до неузнаваемости. Из вагона показываются тонкие руки и край небесно-голубого платья, и Риан подхватывает девушку на руки, аккуратно опуская на землю.
Кассандра. В груди волной поднимается беспомощная ненависть. Много, слишком много, я не выдержу...
«О небо, я хочу убить её, хочу видеть её остекленевшие глаза!» — Ив стонет, сгорая, и я сгораю вместе с ней. Это дико, это не описать словами. Я просто умираю, каждую секунду умираю. Коро почти яростно сжимает мою ладонь, предупреждающе шипя по-эрийски, но я не слышу, я лишь беспомощно наблюдаю, как брат берёт Кассандру под руку, как улыбается ей. Нет, Риан, она ведь!.. Подаюсь вперёд, и с головы слетает капюшон.
— Смотри, альбинос! — чей-то далёкий вскрик, и Риан, наконец-то, оборачивается ко мне. Десятки людей оборачиваются ко мне, и взгляд у них одинаковый: любопытный, немного ошарашенный.
— Альбинос? — брат прищуривается, и в серых глазах отражается лишь обыденное любопытство. Я могу дотронуться до него рукой, прикоснуться к нему, но не могу пошевелиться. Он всегда первым протягивал руку. Я могу вдохнуть полной грудью и позвать его, пусть даже шёпотом, но лёгкие не могут втянуть воздух. Я просто стою и смотрю на него, не в силах даже отвести взгляд, не в силах утихомирить Ив, что мечется в агонии. Я не могу подавить свою собственную агонию, что сжигает изнутри. А грудь сдавливает жёсткий жилет, не позволяя свободно вздохнуть, мне тесно, ужасно тесно.
Риан... Прошу, вспомни, узнай, умоляю. Иначе я погибну прямо здесь! Но он не вспоминает. А Кассандра дёргает край его плаща и всматривается в моё лицо. В синих глазах вспыхивает почти животный страх: она узнала меня. И, отшатнувшись назад, почти кричит, зовёт Риана тем чёртовым прозвищем.
А он называет её моим именем. Он зовёт «Евой» не меня.
«Нет, Риан!» — Ив плачет, и сердце разрывается. Слишком много для него одного. И вот брат тянет ко мне руку, но Коро предупреждающе шагает вперёд. Нет, не надо, Коро, прошу, не надо!.. Но где-то далеко видно лицо Кевина, который, крутя головой, ищет кого-то, а потом, останавливая взгляд на спине брата, улыбается. Жестоко, довольно. И у меня не остаётся сил, чтобы испугаться, ничто внутри не отзывается на образ самого страшного в моей жизни человека. Только отдалённая, едва заметная мысль на уровне инстинктов: он не должен добраться до Риана.
Я чувствую, как Ив рвётся наружу, и, обессилев, позволяю ей на секунду заменить меня. Она из последних сил, превозмогая удушье, поворачивает голову к брату, мимолетно прикасаясь кончиками пальцев к коже.
— Мы знакомы?.. — его голос без капли прежней хрипотцы и холодные пальцы. В глазах мелькает тень, но исчезает, утопает в пустоте, когда Кассандра вновь окликает его. Нет, не узнаёт. Не помнит.
— Беги, Риан... — с губ срывается неслышный шёпот. Я точно знаю, что он не поймёт, не вспомнит. Но всё равно... Ах, бесполезно. Вся правда наваливается на плечи неподъёмным грузом, заставляя меня опустить веки, опустить руки и сдаться. Голова кружится. Меня тошнит. Слишком много всего, слишком много шока, слишком много этих «слишком».
Мой мир, только-только засиявший красками, умирает. И даже голос Коро я не слышу. У меня не осталось ничего.