Глава 14
Стук колёс замедляет пульс, уносит сознание в какое-то апатичное ожидание лучшего. Взгляд сам по себе цепляется за длинную, кажется, бесконечную пронзительно-белую лампу тоннеля. Даже если задёрнуть шторы, она будет видна, её силуэт будет преследовать меня до конца пути, пока не стихнет стук колес, пока не выровняется мир, она не погаснет. Фальшивое белое солнце мёртвого мира. Я начинаю ненавидеть этот цвет. Я перестаю понимать Еву.
Никак не могу дождаться прибытия в Тристан. Во сне, который явился мне здесь, в поезде, я вспомнил, что когда-то давно, около шести лет назад, мы были здесь с Евой на фестивале звездопада. Помню, что именно тогда впервые поверил в чудо. Моя дорогая Евангелина вновь зажгла во мне огонь, когда тот почти погас. Тот день возник в памяти, словно это было вчера. Помню, как я, злой и замёрзший, ждал этого звездопада, а Ева неугомонно ходила по кругу недалеко, не в силах дождаться. Мой голос тогда звучал почти жалостливо:
— Пойдём обратно, а? Я замёрз. Я спать хочу. Чушь это всё, не будет никакого звездопада, только время теряем!
— Нет, он вот-вот начнётся. Увидишь. А если замёрз, то давай, поднимайся! Попрыгай на месте вот так. Это действительно согревает! — Ева потянула меня за руки, и я с ворчанием встал, чувствуя, как разливается тепло по венам. Сам не заметил, как с её подачи начал бегать по кругу и разминать мышцы, удивляясь, насколько стало тепло, а ведь на дворе уже был ноябрь. Я всегда ненавидел холод.
— Смотри! — охрипший от неожиданности голос заставил меня вскинуть голову, отчего шею обжёг ветер. Дыхание сбилось, когда Ева восторженно указала пальцем в небо. Всего лишь тонкая полоска света, разрезавшая ночную мглу, а она засияла от счастья и закрыла глаза, складывая ладони вместе, начала шептать что-то торопливо и неразборчиво.