***
Мне кажется, что я в тупике. Меня мучают вопросы, тысячи вопросов, но ответов я больше не получил. Ни одного. Кто же она, та девушка-альбинос по имени Ева? Бремя какой клятвы мы делили с ней? Что искали? Куда бежали?.. Я вновь и вновь смотрю в небо, не сплю ночами, надеясь, что мир подарит мне ещё подсказку. Но тщетно — мир глух к моим молитвам. Даже моя собственная звезда, уже почти настоящая, почти полная, молчит. И во снах я больше не нахожу осколков, не вижу белой руки той Евы.
Гонимый вопросами, я хожу по улицам Тристана, несмотря на холод, который ненавижу. Тело пробивает дрожь даже от малейшего порыва ветра, который зимой здесь ещё более лютый, чем в Портрии. Я не возвращался домой уже два дня, я не видел Еву уже давно. Почему я по ней не скучаю?
— Чёрт, объясните мне уже, что вообще происходит?! — кулак врезается в стену, отчего разум прошивает вспышка боли, отрезвляющая, отвлекающая. Такими темпами я просто свихнусь. Разум уже пошатнулся. В последнее время я думаю только о белой Еве. Это ненормально. Чувствуя, как уже окончательно немеют пальцы и лицо, ныряю в ближайшую приоткрытую дверь в надежде найти хоть каплю тепла. В уши ударяет мягкий, но отчего-то слишком громкий звон колокольчика, и я чувствую запах благовоний, пропитавший каждый уголок этого места.
— Эй, парень, — передо мной возникает цыганка, совсем ещё молоденькая девчушка с живыми угольно-чёрными глазами. Волосы под пестрой косынкой, на запястьях многочисленные браслеты, в ладонях колода старых потрепанных карт. Неужели я угодил к гадалке? А цыганка едва заметно встряхивает руками, и меня вновь оглушает мягкий звон колокольчиков, и весь мир теряет свои краски, свои звуки, своё значение.