— Вот так-то. — Она укоризненно взглянула на Лебедкина. — А ты сразу орать. Так можно человека до инфаркта довести!
— Да ничего ему не сделается! Спорим, он больше расстроится, что его ценная вещь пропала, чем что жену убили…
Херувимский вошел в прозекторскую, зябко поежился, неуверенно, опасливо огляделся.
Данилыч привычным жестом поправил бабочку, подошел к накрытому простыней телу.
Херувимский прижал руку к груди, уставился на труп под простыней, потом быстро взглянул на полицейских:
— Это… это она?
— А вот вы нам это сейчас и скажете! — И Данилов жестом циркового фокусника откинул простыню.
Херувимский испуганно попятился, посмотрел на мертвую женщину, затем перевел взгляд на Данилова, а потом — на Дусю и Лебедкина, словно ждал от них каких-нибудь пояснений.
Данилыч прокашлялся:
— Ну что?
— А кто это? — Вопросом на вопрос ответил Херувимский.
— То есть как? — Лебедкин пристально взглянул на него. — Вы ее не опознаете?
— Нет, а должен?
— То есть это не ваша жена, гражданин Херувимский? — недоверчиво осведомился Данилыч.
— Нет, конечно.
— Вы уверены? — уточнил Лебедкин. — Все-таки она мертвая и не в самом лучшем виде…
— Слушайте, ну что я, собственную жену не узнаю? Вот вы, например, свою жену узнаете?
— Я не женат, — недовольно произнес Лебедкин. — То есть разведен… то есть это вообще к делу не относится. Короче, вы не опознаете свою жену, гражданин Херувимский?
— Да сколько можно повторять? Конечно, не опознаю. Это другая женщина, которую я никогда прежде в глаза не видел. И надеюсь больше не увидеть.
— Ладно, тогда вы можете быть свободны. Но никуда не уезжайте — вы нам можете понадобиться.
Херувимский что-то недовольно проворчал себе под нос, но побрел к выходу.
— Дорогу обратно найдете? — спросила Дуся.
— Найду!
Как только дверь за Херувимским закрылась, Лебедкин переглянулся с Дусей.
— Ну вот тебе и здрасте! А ты говоришь, что мы установили личность. Теперь нужно начинать сначала…
— Ну, меня платье ввело в заблуждение… — призналась Дуся. — Но согласись, платье точно такое же, как на той фотографии… трудно было не обознаться…
— Платье… — повторил Лебедкин, и его лицо приобрело отстраненное выражение. Дусе это выражение категорически не понравилось — такое выражение появлялось у ее напарника, когда он думал, что наткнулся на серийное убийство.
— Петя, только не это! — простонала Дуся. — Ты мне нужен трезвый и вменяемый!
— А? Что? — переспросил Лебедкин, как будто просыпаясь, и повернулся к эксперту: — Данилыч, теперь только на тебя надежда!
— Да, Данилыч, миленький, теперь только ты нам можешь помочь! — присоединилась к напарнику Дуся. — Что ты можешь сказать про эту покойницу?
— Ну… — Данилыч снова поправил засаленную бабочку, прокашлялся и заговорил: — Перед нами женщина примерно тридцати пяти лет, причина смерти, как я вам уже говорил, — удушение, время смерти… ну, про это я вам тоже уже говорил…
— Данилыч, нам бы хоть какую-нибудь зацепку, чтобы установить ее личность!
— Ну… могу, конечно, сказать что-то о ее зубах, но мы все равно не знаем, к какому стоматологу она ходила, а проверить все стоматологические клиники в городе нереально. Но вот что интересно — ей делали операцию на коленном суставе левой ноги. У нее была старая, еще детская травма, вызвавшая дефект коленного сустава. Эта травма могла сказаться на походке и привести к более серьезным последствиям. И несколько лет назад ей сделали операцию.
— А где сделали — можно сказать?
— Ну… операция довольно сложная, самое лучшее место, где такое могли сделать, — Институт травматологии. Так что советую туда наведаться. Если даже не они делали, то они, по крайней мере, могут вас куда-то направить.
— Больше ты нам ничего полезного не можешь сказать? Хоть что-нибудь!
— Больше ничего. В остальном жертва была здорова и прожила бы достаточно долго, если бы не встретила на своем пути негодяя, который ее задушил.
Дуся с Лебедкиным переглянулись в удивлении, услышав в голосе эксперта скорбные, трагические нотки. Надо же, вроде бы насмешник такой и даже циник, а вот, поди ж ты, пожалел молодую женщину… значит, ничто человеческое ему не чуждо…
На выходе из лаборатории поджидал их, однако, Аркадий Херувимский.
— Что вам еще? — набросился на него Лебедкин. — Вам же сказали — идите домой, вас вызовут, если что понадобится! Не отвлекайте нас от работы!
— Если что? — прищурился Херувимский. — Вот какие действия вы проводите по моему делу? И на каком основании вы меня вызываете незнакомые трупы опознавать, если меня ограбили? Украли ценную вещь, а вы ничего не делаете!