Лебедкин оторвался от сэндвича и взглянул в окно.
— Черт знает что, — сказал он, увидев, что за окном идет дождь со снегом.
— Правильно, зима! Так кому этот летний ужас зимой понадобился?
— Так что — украли эти лифчики и платья?
— А я тебе о чем говорю!
— Дурдом! — Капитан налил себе водички и скомкал пустые обертки.
— Точно. В общем, пустое дело, претензий никто предъявлять не собирается. Да и некому. И давай уже поедем, а то этот тип такой склочный, как бы жаловаться начальству не стал.
Они подъехали к дому Херувимского и сосредоточились на деле.
В подъезде была похожая на аквариум стеклянная будочка консьержки, но самой ее на месте не было. Лебедкин отметил в памяти, что нужно будет с ней поговорить.
Они поднялись на пятый этаж и позвонили. Херувимский изнутри недоверчиво переспрашивал, кто приехал, наконец, открыл три замка, и напарники вошли в квартиру.
— Замков у вас много, — проговорил Лебедкин со смешанным чувством неодобрительного уважения.
— Вот именно! И хорошие замки! Один вообще швейцарский! Сейфового типа!
— И следов взлома не видно… — добавил капитан, внимательно осмотрев дверь и замки, — ну ладно, показывайте, где этот ваш знаменитый тайник.
Херувимский неодобрительно взглянул на полицейских:
— Тапочки наденьте!
Лебедкин недовольно фыркнул, но подчинился.
Дуся же отказалась:
— На мой размер у вас женских тапок наверняка нет! Я лучше ноги вытру.
И что интересно, Херувимский не стал спорить.
Он прошел по коридору, вошел в жилую комнату и решительно направился к окну.
Радиаторы под окнами были зашиты декоративными пластиковыми экранами.
При виде этих экранов Лебедкин неодобрительно поморщился — проку от них никакого, только мешают теплу распространяться по комнате. Тем не менее Херувимский, покосившись на полицейских, снял один из этих экранов.
Под экраном обнаружился допотопный чугунный радиатор в пятнах застарелой ржавчины.
Ага, подумал Лебедкин, теперь понятно, зачем ему экраны… но лучше бы поменял батареи… каменный век какой-то. Ну или железный. Зальет соседей…
Однако кроме радиатора за экраном обнаружилось еще кое-что: между радиатором и подоконником тускло чернела дверца встроенного сейфа.
— Вот, значит, мой тайник… — проговорил Херувимский со смешанным выражением затаенной гордости от собственной предусмотрительности и одновременно разочарования — ведь, несмотря ни на что, сейф все же обчистили…
Он заслонил сейф от полицейских, набрал на дверце шифр и открыл ее, продемонстрировав пустую емкость:
— Вот, видите, все подчистую забрали! Там еще денег наличных было немного и двести долларов.
— Видим, — подтвердил Лебедкин, — сейф пуст.
— Ума не приложу, — продолжил Херувимский, снова закрыв сейф, — как они это провернули? Ведь тайник же, и замок кодовый…
— А код-то, небось, год вашего рождения?
— Задом наперед! — выпалил Херувимский и удивленно уставился на капитана. — Откуда вы знаете про год рождения?
— Да у каждого второго такой код, — вздохнул капитан. — А у каждого четвертого — задом наперед…
— Надо же… — протянул Херувимский, — а я думал, что никто не догадается…
Тут подала голос Дуся, которая до сих пор молчала и как будто к чему-то прислушивалась. Или принюхивалась.
— Аркадий Викторович, откройте, пожалуйста, сейф еще раз.
Херувимский послушно набрал код (на этот раз он не стал заслонять дверцу от полицейских) и распахнул дверцу. Дуся подошла к сейфу и заглянула в него.
— Да нет там ничего, я проверял! — вздохнул Херувимский. — И ваши коллеги, которые в первый день приехали, тоже проверяли, и тоже ничего не нашли…
— Так-то оно так, да не совсем… — загадочно проговорила Дуся, выпрямляясь. — Скажите, Аркадий Викторович, а какими духами пользуется ваша жена?
— Что? — переспросил Херувимский удивленно. — Причем тут ее духи? Какое отношение…
— Но все же — какими духами? Или вы не помните?
— Ну отчего же не помню. Помню, конечно. Французские духи, «Шанель номер пять»…
— Ну вот, так я и подумала!
Теперь уже и Лебедкин удивленно взглянул на напарницу. Ну у нее и логика! Какое отношения духи гражданки Херувимской имеют к ограблению?
— Самое прямое! — проговорила Дуся.
Лебедкин поперхнулся: он что же, выходит, вслух произнес последнюю фразу?