— Тадиэль, — блондин понизил голос и прищурился. — Поверь: я устрою тебе гораздо больше проблем, если не выполнишь мою маленькую просьбу. К тому же, у тебя передо мной должок, — и Беллор многозначительно покосился на стоявшего рядом юношу. — Так что перестань спорить и вытащи из Ада обеих. Пожалуйста.
Ангел Жертвы недовольно скривился, но, помедлив, всё же кивнул.
— Хорошо, — он обвёл взглядом прибрежную полосу и, увидев большой плоский камень, направился к нему. — Мне понадобится кровь Сандала и Светлой, — на ходу, уже по-деловому продолжил он. — И оба Рамистара. На время обряда отойдите подальше. И чтобы ни звука, ясно?
— Конечно, — Беллор серьёзно кивнул.
Ангел Жертвы подошёл к камню и стряхнул с него пыль. В его руке, словно из воздуха, появились кусок чёрной ткани, стилет и маленькая серебряная чаша. Ткань он расстелил на камне, стилет и чашу поставил сверху.
— Давай сюда Светлую и камни, — приказал он, обратившись к Беллору.
Блондин ушёл за Натаниэль, которая всё это время в полном одиночестве сидела на песке, неподалёку от Падших.
— Пойдём со мной, — позвал Беллор, беря девушку за руку и помогая подняться. — Тадиэль собирается вернуть Лайлу из Ада, — тихо предупредил он. — Поэтому, если тебе дорога твоя подруга, делай то, что он говорит, поняла?
— Хорошо, — Ната покорно кивнула, предпочитая больше не задавать вопросов. Тем более что они уже подошли к ангелу Жертвы.
— Положи Рамистар возле чаши, — холодно приказал Тадиэль, смерив Светлую задумчивым злобным взглядом. Ната подчинилась. — Теперь ты, — он взглянул на Беллора. — Клади Тёмный с другой стороны.
Блондин вынул камень из кармана и послушно уложил на чёрную ткань.
— Теперь кровь… Дай мне руку, Сандал!
Парень протянул руку, и Тадиэль, недолго думая, ткнул стилетом в его запястье. Кровь потекла тонким ручьём и заполнила чашу наполовину. Тадиэль отпустил руку юноши и, помедлив, кивнул Натаниэль. Та молча протянула руку. Ангел зашипел, но всё же решился порезать ей запястье. Как только первая капля крови девушки попала в чашу, кровь Сандала вспенилась и закипела. Потом посветлела и, наконец, стала прозрачной, как дождевая вода. Понаблюдав за всем процессом, Падшие, как один, уставились на Нату. Причём в их взглядах не было и намёка на доброжелательность. Наоборот, теперь в их взглядах было нечто, от чего у девушки похолодело в груди.
— Возьмём её по очереди, а потом перережем глотку, — прошипел Тадиэль, начиная медленно надвигаться на Натаниэль. Светлая попятилась, вдруг обнаружив, что и Беллор, и даже Сандал смотрят на неё с нескрываемой яростью, а их глаза утратили привычный цвет, став совершенно чёрными. Было очевидно, что Святая кровь ангела вызвала в них такое отвращение, что они разом перестали себя контролировать.
Ната испугалась уже не на шутку. Продолжая пятиться, она лихорадочно соображала, что можно сделать, но ничего не лезло в голову. Тогда она просто закричала:
— Лайла! А как же Лайла?!
Это сработало. Имя сестры первым отрезвило Сандала. Он вздрогнул, очнувшись от наваждения. Глаза его просветлели. Вслед за ним пришёл в себя Беллор. Он остановил Тадиэля, который скрипнув от злости зубами, неохотно вернулся к некому подобию алтаря.
— Отойдите! — глухо приказал он, глядя куда-то перед собой пылающим взором. — И ни звука!
Ангелы отошли на несколько шагов и замерли, затаив дыхание.
Тадиэль взял чашу в руки и опустился на колени. Склонив голову, он прошептал:
— Alpha et omega — primum coepi!.. Tenebris, et Lux factus est unus!.. Nomen Adorosa reditum anima! *
*(Альфа и Омега — начало начал!.. Тёмное и Светлое — стало единым!.. Именем Адороса возвращаю души!)
Оба Рамистара замерцали, и от них тонкой струйкой потянулся дымок, который переплетаясь в одну невесомую спираль поплыл к чаше. Тадиэль прикрыл глаза, и его губы трижды произнесли имя Адороса. В этот момент дымок коснулся чаши, и смесь в ней запылала, подобно жидкому пламени. Падший открыл глаза, и в бесконечной тьме его зрачков отразилось зарево Адского огня. Потом там, как в зеркале, появился образ Лайлы, а затем и Касиэры.
— Redire ad Lucem!.. Vade, carissimi, quod ego monstrare! * — прошептал Тадиэль, осторожно устанавливая пылающую чашу обратно между двух Рамистаров.
*(Вернитесь к Свету!.. Идите дорогой, что я укажу!)
Пламя в чаше взметнулось ввысь, ослепительно вспыхнуло, засияв, как утренняя звезда, и погасло. Тадиэль устало выдохнул и вместе со стилетом развеял пустую чашу, словно пепел, по ветру. Потом поднялся с колен и подошёл к троице ангелов.
— Ну? — первый не выдержал Сандал. — И где Лайла?
Тадиэль помедлил, затем усмехнулся и посмотрел куда-то в строну. Сандал машинально проследил за его взглядом и обомлел. В сотне шагов от них стояли Лайла и Касиэра. Обе растерянно оглядывались, явно не понимая, куда попали.
— Лайла! — парень первым сорвался с места и, взлетев, помчался к сестре. Беллор, Тадиэль и Ната, выждав лишь мгновение, устремились за ним.
— Сандал! — ахнула рыжая, увидев брата, и кинулась к нему на шею. Он крепко обнял её и, прижав к своей груди, нежно погладил по волосам.
— Прости, что не смог спасти, сестрёнка! — прошептал он, дрогнувшим от отчаяния голосом. — Прости, что не успел!
— Не проси прощения, Сандал! Ты не виноват! — Лайла подняла голову и улыбнулась сквозь слёзы. — Я знаю, Афаэл тебя запер, и… — она сглотнула, потом тихо спросила: — Где он?
— Уже в Аду, — ответил за парня Тадиэль, подходя к близнецам. — Привет, Касиэра! — повернулся он к женщине, которая с задумчивой, лукавой усмешкой разглядывала всю компанию. — Как там Люцифер?
— О! Он просто душка! — она рассмеялась, и её смех прозвучал подобно серебряным колокольчикам. — А как ты, Тадиэль? Всё строишь из себя незаменимого?
— Между прочим, это я тебя из ада вытащил, — недовольно прошипел ангел, но Касиэра лишь снова рассмеялась. И тут взгляд её невыразимо прекрасных глаз остановился на Беллоре.
— Кого я вижу! — непонятно отчего, но улыбка женщины чуть погасла, а взгляд стал серьёзным и задумчивым. — Беллор, собственной персоной! Давно не виделись, блондинчик…
— Даже слишком давно, — кивнул Беллор, оставаясь серьёзным. — Нам бы поговорить, Касиэра…
Женщина нахмурилась, потом вздохнула и немного помолчав, кивнула.
— Хорошо, только позже, — совсем тихо бросила она, направляясь к Натаниэль, которая стояла в отдалении от всей кампании, при этом чувствуя себя откровенно лишней.
— Ната! — окликнула девушку Касиэра, и в её прекрасных глазах вспыхнула нежность. — Как ты, малышка?
Девушка несколько секунд не отвечала, потом губы её задрожали, и она кинулась на шею к приёмной матери. Обняв Касиэру, она не выдержала и разрыдалась. Несколько минут они стояли, обнявшись, при этом Касиэра нежно гладила дочь по голове, тихонько целуя её в макушку.
— Успокойся, Ната, всё будет хорошо, — приговаривала она, печально глядя на дочь. — Ты — молодец… Я знаю, что ты сделала… Люцифер в ярости от того, что его затея полностью провалилась… Но так ему и надо!.. А ты не плачь. Теперь ты сможешь вернуться домой, в Рай, и…
— Нет, — Натаниэль подняла голову и сквозь слёзы взглянула на мать. — Я не вернусь, Касиэра… Я не могу… И не хочу! — добавила она всхлипывая.
Женщина нахмурилась, потом обняла дочь за плечи и потянула за собой.
— Пойдём, дорогая, поговорим наедине, — мягко предложила она, уводя девушку подальше от Падших.
Они дошли до противоположного конца пляжа и уселись на гладкие валуны, всё ещё сохранившие в себе тепло прошедшего дня.
— Честно говоря, я была уверена, что ты уже в Раю, — помолчав, негромко заговорила Касиэра. — И очень удивилась, увидев тебя в такой компании. Сандал… Тадиэль… Беллор… Ну, Сандал ещё понятно, но Беллор… — Женщина помрачнела и покачала головой. — Если этот ангел рядом, ничего хорошего не жди…
— Почему? — Ната невольно заинтересовалась. — Что в нём такого?
— Он не похож на других, — взгляд Касиэры стал задумчивым и серьёзным. — Его матерью была Светлая, а отцом — Падший, один из тех, кто поднял бунт и начал войну. Его отца тогда уничтожили, а мать была изгнана из рая. Её тоже убили чуть позже, когда Беллор уже подрос.