Мишель откинулась на спинку стула и застонала. По вискам скатилась пара крупных слезинок.
Снизу, со двора послышался слабый свист, и граф без церемоний поднял Мишель на ноги. Набросил на её плечи длинный плащ и капюшон. А затем поднял на руки…
«Мне всё это снится!...
Скоро наступит рассвет,
Я проснусь… и снова увижу Филиппа.»
Примериваясь к своей ноше, граф довольный усмехнулся.
Хорошо, что он не мог видеть её лица…
Чувствуя под щекой, как бьётся его сердце, Мишель прикрыла глаза и решила, что больше не хочет во всём этом участвовать. Она старалась не думать о нём, когда они спускались в глухой темноте, по застеленным коврами ступеням. Не думать о Филиппе, способном прийти ей на помощь в любую минуту, или уже нет?.. не думать о том, как крепко держит её в своих руках граф Галуа и о том какие сильные у него руки…
Размеренное покачивание и стук копыт напомнили Мишель о том, что в этой жизни не всё меняется по плану и так как хочется. Она открыла глаза и обнаружила себя лежащей на скамье в экипаже. Голова её покоилась на коленях графа, чьё довольное лицо нарисовалось тут же в полумраке, как только она зашевелилась. Верёвки с неё уже сняли, но руки всё ещё были связаны за спиной.
- Вы монстр! Чудовище! – тихо прошептала она.
- Это Вы о чём? О моём удобном экипаже, который заменил Вам жёсткое седло?
«Кажется, ему хочется поговорить… »
- Развяжите меня!
- Ах, об этом? Ну, уж нет! Мне уже известно как искусно Вы владеете шпагой. А мне сейчас край как необходима свобода действий. Так что отдыхайте.
- Что Вы сделали с Филиппом?
- Ничего плохого. Всего лишь серьёзно поговорил. И всё. Ваш друг жив и вполне здоров. Но вряд ли скоро Вы увидите его. Поскольку у нас с ним разные планы.
Ей не хотелось больше с ним спорить. Мишель попыталась сесть, но у неё ничего не получилось. За окном экипажа уже давно непроглядная ночь. Всё что сейчас могла сделать Мишель добросовестно и охотно, это закрыть глаза и заснуть.
То ли от усталости, то ли от крепких верёвок, а может и того и другого, ей казалось что всё тело болит, как никогда раньше. Так плохо она уже давно не просыпалась. В сумрачном полумраке утра можно было различить, что теперь она в экипаже одна. Хотя вряд ли это могло служить утешением. Знакомый голос было слышно где-то поблизости. Экипаж стоял на месте, и было не понятно, они уже приехали или это передышка. Мишель решила воспользоваться шансом. Попробовала пропустить руки через ноги и к своей радости обнаружила, что легко может это сделать. Всё-таки одежда парней гораздо удобнее в таких случаях! Крепко затянутые узлы никак не хотели поддаваться. Мишель попробовала их расшатать. Попробовала действовать зубами. С трудом, но путы поддались. Мишель так увлеклась что забыла о течении времени. Снаружи всё стихло. Решив, что это сигнал к действию, она протянула руку к двери и тут же едва не отпрыгнула, когда та распахнулась и нисколько не удивлённый граф Галуа сказал:
- Выходите, мадемуазель. Мы приехали!
Ничего другого ей не оставалось. Мишель пригнулась выходя. Идея блеснувшая в голове, показалась гениальной.
Эфес шпаги графа! Так близко! Только наклонись!
Одно ловкое движение!... и она едва не процарапала графу знатную отметину. Но, воля небес, графу сегодня везло больше. Он отскочил назад и крикнул что-то гадкое.
На этом удача Мишель закончилась. Трое слуг окружили её. А после пришлось расстаться и со шпагой, единственным средством самообороны. Её снова связали и заставили идти в дом.
- Вас следовало назвать другим именем!
- Каким же? – ехидничала Мишель.
- Мадемуазель Фурия! … или мадемуазель Гарпия!
- Что Вам от меня нужно?
- Ваша покорность и терпение!
- К чему Вам это? Моя персона слишком скромная для того, чтобы удостоиться такой чести как Ваше внимание.