Она так отчаянно барабанила, что не заметила поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась, и Мишель со всего размаха стукнула пару раз графа в грудь. Не ожидая такого нападения, он на мгновение отступил, а затем поймал её за руку.
- Сколько же от Вас шума, маленькая бестия!
Ей совсем не хотелось с ним любезничать, но такая близость заставила её сменить тон.
- Пустите! Пожалуйста! Отпустите мою руку!
Кажется это его ещё больше раздразнило. Глядя на ней сверху вниз, каких-то пару мгновений, он колебался, вскинув одну бровь, и разглядывал её раскрасневшееся от гнева личико. А потом, словно получив разрешение, потянул её тонкую ручку вверх, что заставило Мишель, буквально, лечь к нему на грудь. Лёгкий поклон, поворот головы и губы их встретились. Горячие губы, соблазнительные и мягкие, невольно вызвали воспоминания о горячей, нагретой солнцем клубнике. Мишель забыла о своих прежних намерениях. Ей показалось, что она забыла как дышать. Хватка графа ослабла и Мишель отпрянула назад. Она обхватила руку, словно получила ожог.
- Что Вы делаете?! Не смейте!!
- Что случилось? О чём Вы говорите?
- Не смейте меня целовать если я Вам не нравлюсь!
- Почему Вы так решили? Всё как раз наоборот!
Его улыбка стала угрожающей. Граф сделал шаг навстречу и Мишель крикнула:
- Лжец!
От чего её разгневанная реакция охладила его. Он остановился на пол пути и вдруг спросил:
- А что на счёт Вас?
- Что? – удивилась она, не уловив сути.
Он сложил руки на груди и, улыбнувшись, уже мягче спросил:
- Что на счёт Вас Мишель? Нравлюсь ли я Вам?
- Вы?! – её удивлению не было предела. Да! До какого-то непонятного, неосознанного безумия! – хотелось ей крикнуть. Вместо этого Мишель медленно подняла голову чтобы смотреть ему в лицо, и прошипела:
- Я Вас ненавижу! – и слова гулким эхом отразились где-то глубоко в груди, подтверждая, что по какой-то причине так оно и есть. Не по той причине, что она заперта здесь, а по другой, не осознаваемой, произошедшей когда-то очень давно.
Граф Галуа стоял прямо перед ней во весь рост и дерзко изучал её. Глаза их встретились и Мишель уловила в них ответную досаду и ненависть.
- Отлично! Этим Вы облегчаете мою задачу. У меня больше нет причин о чём-либо сожалеть.
Он сделал шаг навстречу, Мишель – назад.
Что делать?
Ещё шаг.
В отчаянии она схватила подсвечник со стола и швырнула со всех сил в сторону графа, а потом кинулась к двери.
Комната погрузилась во тьму. Это дало ей шанс проскользнуть мимо в освещённый коридор, но граф оказался ловчее. Он поймал Мишель и поднял в воздухе. На пороге появился верный слуга графа Эмиль.
Не смотря на то, что она отчаянно брыкалась и отбивалась, граф без труда поднял Мишель на руки и бросил на кровать. А затем даже не прибегнув к помощи Эмиля, связал ей руки. Закончив он приказал:
- Глаз с неё не спускать! Это не девушка! Это просто беда!
Может они сторожили снаружи? Мишель осталась в темноте совсем одна. Повернувшись с трудом на спину, она залилась слезами и рыдала до тех пор пока не выдохлась и не заснула.
Не понятно, что разбудило её – неприятная тянущая боль или странное движение возле.
Мишель всё ещё лежала в кровати связанная , свернувшись в клубочек , пытаясь хоть как-то защитить себя.
Чей-то встревоженный шёпот над ней, вздохи сожаления, и как ни странно это был голос … мужской. Мишель подумала про Филиппа. Ведь он вполне мог бы здесь её найти но это было бы слишком хорошо и мало похоже на правду.
Её развернули из такого уютного и безопасного положения, лицом вверх и в темноте Мишель увидела освещённое одной свечой лицо графа. Она поморщилась от боли.
Кажется, он не заметил, что она проснулась. Мишель с удивлением отметила про себя, что граф был одет до сих пор в дневную одежду. И волосы его всё ещё были прибраны словно для деловых встреч. Его действия, ловкие и чёткие не сразу стали ей понятны. Мишель терялась в догадках до тех пор пока большая честь её тела не вздохнула от облегчения и боли – с неё решили снять верёвки! Очень вовремя! За это Мишель возблагодарила небеса.