- Что Вам угодно, молодые люди? – спросил он, слегка поклонившись в знак приветствия.
- Мы хотели увидеть мсье Оноре де Вонга. У нас есть очень важное сообщение к нему. О его дочери.
- Хорошо. Я доложу графу. Как вас представить?
- Моё имя Филипп де Кантри и со мной младший брат, Девид де Кантри.
Слуга ещё раз поклонился и ушёл.
Какое-то время им пришлось сидеть в чужой полутёмной гостиной одним и гадать, удостоит хозяин их чести своего внимания или же нет. Мишель с удивлением отметила, что в гостиной возле окон стояли большие ящики с цветами. Густая невысокая зелень в это время года, очевидно, специально была помещена здесь, чтобы защитить рассаду от мороза. Издалека трудно было рассмотреть, что это за растения.
- Розы… - тихо подсказал Филипп, заметив, как увлечённо Мишель их разглядывает.
- В самом деле. А я думаю, что мне напоминают эти листочки.
- Да уж, граф такая же загадка, как и ты.
Вопреки всяким сомнениям граф де Вонга вышел сам, одетый в длинный домашний стёганый халат. Мишель приятно отметила про себя, что граф держится крепко и выглядит уверенным, под стать своему дому. Граф носил аккуратную бородку, его волосы, уже тронула седина, и ещё он был невысокого роста и худощавого телосложения. Вот, пожалуй, и всё, что она отметила для себя.
Филиппа интересовали другие особенности. Ему сразу бросилось в глаза поразительное сходство Мишель и графа де Вонга. Тут никаких доказательств не требовалось, достаточно поставить их рядом или хотя бы увидеть обоих. От разоблачения Мишель спасло только то, что она стояла за спиной Филиппа, в полумраке комнаты, завешенной тяжёлыми плотными портьерами.
Тот же острый, чуть вздёрнутый тонкий нос, те же тёмные, до черноты, карие глаза, аккуратно-очерченные тонкие губы и тот же ровный овал лица…
Граф да Вонга так же внимательно их рассматривал, прежде чем поприветствовал и затем спросил:
-Чем обязан вашему визиту?
- Мы привезли вести от Вашей дочери Мишель. Мы приехали сообщить о том, что она жива и вполне здорова, чего и Вам желает.
Услышав её имя, Оноре де Вонга как будто вздрогнул, хотя ни один мускул на его лице не шевельнулся. Он тяжело вздохнул и сказал коротко и прямо:
- Чем вы можете доказать мне то, что говорите от лица моей дочери?
Филипп глянул на «Дэвида», как бы советуясь. У Мишель такое доказательство имелось. Всю дорогу она берегла его в нательном поясе, а сегодня надела на шею, ожидая подобных вопросов. Она передала медальон с рубином Филиппу, оставляя ему возможность и дальше вести переговоры. В этот момент, будто почувствовав, яркий огненно-красный рубин заиграл в полутёмной комнате своими гранями ещё более глубоко и таинственно.
- Этот медальон она хранила всё это время в знак памяти о своей семье.
Оноре бережно взял в руки семейную драгоценность и поднёс к свету. Разноцветные пятнышки бликов разлетелись по комнате. Граф довольный хмыкнул.
- От чего же так долго Вы собирались мне это сообщить? Столько времени прошло, что я уже давно потерял надежду увидеть её.
- Причина в том, что она долгое время болела и поэтому не могла навестить Вас. К тому же она боялась Вашего гнева.
- Моего гнева? О, да! Тут вы правильно думаете, гнев отца, за такое время остыл, но это не значит, что я простил её! Наверняка, она рассказывала вам о наших разногласиях.
- Не много.
- Близится её совершеннолетие. Мишель должна выйти замуж и получить наследство, которого она не достойна. Если её намерения изменились, и она готова принять мою волю, то пусть приезжает в замок де Вонга. Там мы и поговорим.
– А если нет? – спросил Филипп, понизив голос. - Разве Вам не хотелось бы её просто увидеть?
- Нет. Не в этом случае.
- Что же такое могло произойти, чтобы её судьба настолько стала Вам безразлична?
- Вас, молодой человек, это не касается.