— Только без фокусов! — приказывает мне Точо.
Я резко киваю головой, как оловянный солдатик.
Его взгляд падает мне на грудь где в такт движением покачивается медальон.
— Так то лучше. Свяжи ей руки. — не отрывая взгляда от камня приказывает он.
— Нет — нет, я не хочу. — заламывая руки взмолилась я.
Но индеец уже даже не смотрит в мою сторону. Облегченно вздыхает и всматривается вдаль, пока Аскук достаёт веревку и связывает тугим узлом мне руки.
Взял под локоть и ведёт, как арестанта в след за Точо.
Мысли сменяются одна за другой будто узоры в калейдоскопе, но ни одна из них не связана с побегом. Перед глазами снова всплывает окровавленное тело Мэкхьи. Он погиб из-за меня.
Под натиском ненависти и злости я сама не ведаю, что бубню в слух:
— Мерзкие животные. Горите в аду. Я буду рада, если вороны склюют вам печень.
— А у тебя для внучки воровки слишком длинный язык, — угрожающее произносит Аскук снова доставая перочинный нож и как бы невзначай крутит у моего носа. Я с испугом попятилась от ножа, пропуская оскорбления мимо ушей, — А не укоротить ли нам его?
— Оставь ее. Вождю не понравится, если она станет немой, толку тогда от неё. — безразлично, но вполне убедительно говорит Точо.
Глава 14
Я стараюсь не подавать виду этим ничтожным людишкам, что до чертиков боюсь их.
Показал слабость, значит умер.
Нерешительно ищу остатки сил чтобы держать лицо, но мысли в очередной раз возвращаются к Мэкхьи.
Господи, как же я перед ним виновата!
Мне до тошноты стыдно и противно, что я могу принадлежать к роду злодеев, которые безжалостно лишают жизни.
«Ты зря недооцениваешь силу медальона»— многократным эхом проносится голос Мэхкьи.
Слёзы градом стекают по моим щекам.
«Он мёртв» слабо доходит до моего сознания. Раз я слышу его, значит он мёртв.
Последняя надежда гаснет быстрее падающей звёзды.
Оступаюсь, но Точо на лету перехватывает меня и ставит на землю. Я хлюпаю носом. Не очень то у меня получается быть сильной.
— Что вам от меня нужно? — надтреснувшим от обиды голосом спрашиваю я.
— Не строй из себя невинность, — издевательски парирует индеец.
Я с вызовом смотрю в его жесткие глаза. Он будто соткан из ненависти и злости.
— Ты в курсе, что бабка подложила тебе свинью, — кидает небрежно он.
— Следи за своим языком, животное, — летит от меня раньше, чем я осознаю, что могу получить очередную пощечину.
Он подходит ко мне вплотную.
Мы несколького мгновений стоим зло уставившись друг на друга. Индеец не отступает. Я тоже. Наоборот, осмелев я наступаю на него, сокращая дистанцию до минимальной так, что упираюсь ему в грудь.
Он бросает быстрый взгляд на тощего напарника, что идёт далеко впереди.
— Все этот проклятый медальон, — с ненавистью чеканит Точо.
— Медал..?
— Заткнись и топай, — хватает под руку и грубо тащит за собой.
Я в ужасном оцеплении, главным образом потому что на меня свалился огромный кусок пазла, но картинка так и не проясняется.
Индейцы весь дом вверх дном перевернули пытаясь найти именно медальон. Как же я не догадалась? Оставь я его в доме, возможно не была бы в таком положении.
— Возьмите его. Возьмите, он мне не нужен, только пустите меня- тяну шею вверх открывая и без того видный медальон, чтобы индейцы окончательно поняли о чем речь.
Мы уже нагнали Аскука и услышав мое щедрое предложение он плотоядно улыбнулся.
Тем не менее Точо и вида не подал, что заинтересован, наоборот безразличным тоном произнёс:
— Как я уже сказал, твою судьбу будет решать вождь.
Аскук на глазах сдувается.
Мозг снова отказывается работать, от волнения все картинки путаются.
Наша шествие в непонятном направлении длится мучительно долго. Единственное, что понимаю, что все дальше и дальше удаляюсь от резервации Мэкхьи.
Мы не останавливаемся пока все вокруг не затягивает густой туман. Темно, хоть глаз выколи. Луна и звезды, что столько ночей освещали мне путь обиженно скрылись за густыми тучами. Природа всем своим видом показывает, что больше заботы не видать.
Я и двое моих надзирателей уселись под деревом в ожидании лучших погодных условий.
Обхватив колени руками я вжимаюсь в дерево, бьюсь спиной, убаюкивая себя.
Чем больше времени я провожу в компании этих разбойников, тем страшнее мне становилась.
По дороге, у меня проскальзывала мысль сброситься вниз в обрыв. Но я старательно отметаю ее. Может быть позже….
— Не советую. Умирать будешь долго и мучительно. Возможно, останешься калекой, тут лететь метра четыре от силы, мы не так высоко, — предупреждает Точо.