— Но если все таки решишься, не забудь медальончик оставить- приторно добавляет Аскук.
— Непременно! — самым мерзким из всевозможных моих тонов бросаю я.
Они лишь смеются. Судя по всему, Точо был серьёзен когда предупреждал, что должен привести меня целой и невредимой.
Мне так хочется вырваться из этого моего слабого тела и превратиться в сильного хищного животного. Разорвать глотки этим дикарям, что позволяют похищать женщину средь бела дня.
Я лихорадочно сжимаю причину всех бед.
Пропади ты пропадом, медальон!
Внезапная дремота снова утягивала меня в бездну непонятных мне видений.
****
И вот я снова в скромном вигваме. Прекрасная индейская женщина, чье лицо я никак не могу разглядеть. Она одиноко сидит вполоборота и с любовью поглаживает выпирающий живот, тихо напевая индейскую колыбельную, что пела мне бабушка Мискодит.
Она о глупой пчелке, что заблудилась впервые вылетев из своего улья. Малышка мечется от растения к растению пытаясь найти своё самое красивое и ароматное растение. Но ее манит только один единственный Солнечный цветок.
«Не лети к нему, пчелка, он проклят. Борись, иначе ты сгоришь в его горделивых лучах. Он с виду красив, но внутри пропитан ядом.» — тихо напевает индианка.
Она поворачивает лицо, но в ее глазах застыли слёзы. Боль ударной волной отражается от неё и бьет мне в самое сердце. Так тоскливо и больно, что тоже хочется плакать. Она с мольбой смотрит на меня и шепчет:
«Нуанто па, Амо»
Глава 15
Я просыпаюсь от собственного крика. Сердце гулко бьется в горле. Жутковато. Неужели женщина во сне обращалась ко мне? Наказала «не делать». Но не делать что именно? Я ведь, ничего и не делаю толком.
Покорилась судьбе. Бреду, как каторжник куда прикажут.
Обращаю взор в сторону моих, надеюсь, временных спутников. Пересекаюсь взглядом с Точо, он вальяжно зажимает в зубах сигарету и кидает мне маленький свёрток.
— Поешь, — советует, — Не хватало чтобы в обморок грохнулась.
Я борюсь с желанием развернуть то, что приземлилось у моих ног. Есть хочу зверски— желудок уже давно свернулся в трубочку.
И все же, отрицательно качаю головой.
Он безразлично пожимает плечами:
— Голодный пообедает и с волком.
Поднимает свёрток, разворачивает и демонстративно отправляет добрый кусок вяленого мяса в рот, естественно не сводя с меня хитрых глаз, мол «сама виновата, я предлагал».
И все же я пытаюсь сохранять спокойствие.
Внезапно мое внимание привлекает Аскук. Он тихо посапывает облокотившими на валун. В руках у него что-то похожее на блестящий загнутый канат болотного цвета. На моих глазах канат зашевелился и зашипел открыв пасть обнажая клыки. Змея!
Побледнев, я ползу назад не разбирая дороги. Мерзкая тварь, вытягивается медленно стекая на землю и направляясь ко мне. Парализованная от ужаса я пытаюсь сказать чтобы ее убрали, но вместо слов выходят жалкие жалобные хрипы.
— Аскук, убери ее. Она боится, — тот час командует Точо.
Тощий индеец, на непонятном мне языке что-то лениво нашептывает змее.
Могу поклясться, она выругалась про себя, пообещав что мы ещё свидимся, но все же покорно поползла к хозяину, и после того как уютно устроилась на руках и безразлично прикрыла глаза.
— Аскук укрощает змей, он легко находит с ними общий язык. Наши имена — обводит рукой нас троих — имеют значения, они наделяют нас непривычными для простого человека свойствами. Имя Аскук означает змея, кто-то подумает, значит он хитер и изворотлив или умён и расчетлив, хотя может быть и так, но для индейцев такое толкование было бы слишком простым. Мы ищем глубокий смысл во всем, так и Аскук не просто наделён качествами змеи, он сам есть змея- неожиданно вежливо поясняет мне Точо.
Я киваю в благодарность за пояснения. С индейским миром я конечно плохо знакома, но в курсе значения имён.
Киваю.
Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю. Говорят, помогает успокоиться, но видимо не мне.
Хочется чтобы мне отшибло память и я забыла, что иду в компании двух опасных мужчин, ещё и змеи.
Предостережение беременной женщины все не выходит из головы.
Я теперь по иному воспринимаю сны, это будто и не сны вовсе, а портал в разные временные отрезки. Пока у меня три маленькие картинки, что я тщетно пытаюсь собрать воедино. Но женщина из сна мне до боли знакома. Ее стать и решительность, забота и храбрость отзываются в моем сердце тёплым звоном. Она будто давно забытая мелодия услышав которую хочется танцевать и плакать одновременно.