Очередное сновидение окончательно сбивает с толку. Если в первый раз я не обращала внимание на игры «младшего брата смерти», то теперь каждый его знак-подсказку нанизываю, как на нитку, с нетерпением ожидая когда получится ожерелье.
Появился своего рода азарт и если бы не постоянные смены декорации вокруг, я бы с удовольствием окунулась с головой во все эти игры духов.
В вигваме никого, только на огне одиноко пыхтит чайник. Я соскакиваю с кровати и лисой крадусь к выходу.
Вот он мой шанс на побег!
Но стоит мне только добраться до треугольного полога, как его откидывает старушка Юна, а следом за ней плетётся Точо.
Взгляд ее тёплый, но лицо выражает серьезность. Она все поняла и ей определенно не понравилась моя импульсивность. Я и сама не в восторге, но быть тут пленницей, последнее, чего хотелось бы.
— Отдохнула? — с хитрым прищуром спрашивает старушка.
— Вполне.
— Что видела? — интересуется, по хозяйски снимая чайник с костра.
Я недоверчиво озираюсь. Неужели все индейцы видят такие сны? Совсем не спят спокойно? Но Мэкхья толком не придал значение моим снам.
Спасая меня от затянувшихся размышлений она поясняет:
— Сонные травы: лакота, шалфей, бузина и корни одуванчика, — кивает в сторону моей кружки, — либо Великий дух сновидений почти сразу забрал тебя, либо ты измоталась вусмерть, — на последних словах она вновь бросила на Точо неодобрительный взгляд.
Он в свою очередь делает как можно более беспечный вид, будто не причастен ко всему происходящему.
— Ва нэта! — приказывает ему Юна.
Точо поняв, что обращаются к нему с тяжелым вздохом покидает вигвам.
Смешно наблюдать за тем, как такой большой серьёзный мужчина, вселяющий, как минимум страх, не в силах противостоять хрупкой старушке.
— Мой внук обидел тебя, дитя. Прости его, у сильного индейца доброе сердце.
Бабушки всегда любят своих внуков, нет смысла переубеждать в обратном.
Она не видела, как он дышал насилием настигнув нас с Мэкхьей после двухдневного преследования.
Не видела, как он бросил израненного индейца погибать в горах. Нет.
Родные зачастую понятия не имеют с какими демонами дружат их близкие. Маски, образы, меняются, как перчатки.
А члены семьи, друзья, знакомые, мало того не догадываются, что любимый носит рубашку лжи и лицемерия, так ещё и своим безграничным принятием и вселюбовью подпитывают на свершение новой подлости. Все они своего рода соучастники.
«Знала бы ты, бабушка Юна, что твой внук не просто пощёчину влепил, а сделал это так смачно, что чуть не выбил мне зубы. Добрый человек способен на такое?»
Я пытаюсь скрыть сожаление, мне действительно жаль старушку.
— Пей, — протягивает очередную порцию своего фирменного варева, — Отвар придаст тебе сил, бодрости и…., — немного помешкав добавляет, — прояснит ум.
Я машинально протягиваю руку. Нет сомнений на счёт искренности старушки Юны.
«Юна…Юна…Юна…»- имя эхом проносится по лабиринтом памяти, но почти поймав воспоминание за хвост, растворяется.
И вдруг я понимаю, что отвар проясняет ум до такой степени, что я толком вспомнить не могу, какой дорогой сюда пришла.
План сбежать разваливается на глазах, как карточный домик. Меня передергивает, резко встаю проливая остатки злосчастного зелья, по другому никак не назовёшь.
— Что ты мне дала выпить? Ты тоже с ними заодно? Я думала, ты благородная женщина, а ты хочешь насильно держать меня здесь?
Я мечусь из стороны в стороны. Уму не постижимо, я только минуту назад помнила, как выбраться отсюда. Был какой то проход. Одолеваемая яростью, я хочу взорваться от гнева и огненным жаром испепелить это племя к чертям!
Я спокойно выпила эту дрянь, комар носа не подточил бы!
— Ты лживая старуха, Юна, — абсолютно игнорируя ее почтенный возраст выпаливаю я.
— Никто не обманывал тебя, Амо. Я проясняю ум, ненужная тебе информация отходит на задний план, — спокойно поясняет она, пытаясь потушить внезапно вспыхнувший огонь, — некоторые знания могут навредить нам, иногда стоит прислушаться к внутренним процессам. Не я выбрала, что ты забудешь, а твоя душа.
Вдруг в комнате стало невыносимо душно, не смотря на раннее утро. Воздух сжался тяжелым облаком.
— Ты обманным путём заставила выпить это, — презрительно показываю на опрокинутый керамический стакан, — не ожидала от тебя, — как лучшей подруге, в которой глубоко разочаровалась говорю я, хотя понимаю знакомы меньше суток.
— Научись слушать, или твой язык оглушит тебя! — настойчиво продолжает старушка.