Рождественский подарок
Пролог
По узкой просёлочной дороге ехала машина. За рулём её был немолодой мужчина. Рядом с ним сидела его дочь.
— Пап, далеко ещё?
— Да нет, уже почти приехали.
— Какая ужасная дорога! У нас в Израиле таких плохих дорог нет!
— Ева, мы с тобой теперь живём в России. Так что привыкай. И к дорогам тоже.
Но девушка не была особой капризной. Просто она очень сильно хотела поскорее оказаться в доме своих бабушки и дедушки.
Когда они подъехали к дому, то их встретило запустение и заросший травой двор. Было хорошо заметно, что здесь давно никто не живёт.
В этом доме жили родители отца Евы. А несколько лет назад они умерли. Один за одним. А за домом приглядывала бабушка-соседка. Но вот теперь и бабушка совсем прихворала. Так что нужно было что-то с домом делать.
Отца Евы звали Евгений Петрович. Они месяц назад переехали из Израиля в Россию, а правильнее будет сказать — вернулись.
Евгений Петрович со своей женой родился и вырос в России. Но обстоятельства сложились в своё время так, что 15 лет назад они с женой и пятилетней дочкой уехали в «страну Обетованную». На историческую родину Марии, жены Евгения.
Отец с дочкой зашли в дом. В нос сразу же ударил запах одинокого и заброшенного дома. Но это был его родной дом, и Евгений Петрович был ему рад. Ева тоже быстро отошла от шока и принялась наводить в доме порядок. Отец нашёл на чердаке старенький магнитофон и кассеты к нему. Всё заработало и наполнило дом приятной музыкой.
— Пап, а вы с мамой эту музыку слушали, когда вам было столько же лет, как мне сейчас?
— Да и мы под эту музыку познакомились с твоей мамой.
Ева видела, что отец взгрустнул, вспомнив о маме, но быстро отошёл. Он стал ей рассказывать разные удивительные истории из своего детства.
Когда они навели более или менее порядок, поняли, что изрядно проголодались.
— Пап, а здесь есть супермаркет?
— Нет, но магазин должен быть, — смеясь, ответил отец, — пошли, покажу, что это такое.
Когда они вышли на крыльцо, отец стал закрывать дверь на замок. Это был старинный железный замок, которого уже коснулась ржавчина.
— Пап, а это замок времён царя Гороха?!
— Нет, не Гороха. Но последнего русского царя он ровесник.
Дочь удивилась такому раритету, но ничего не сказала.
Они шли по улочкам деревеньки. Изредка им встречались прохожие и те, кого они видели, с большим любопытством их разглядывали.
— А чего они так на нас смотрят?
— Просто они нас не знают. Я тоже их не узнаю.
В магазине их встретила молоденькая продавщица. Она им приветливо улыбнулась, спросив, что им нужно.
Когда были сделаны необходимые покупки и они уже собирались выйти из магазина, продавщица спросила:
— А вы, случайно, не Косарёвы?
— Да именно так. А что? — сказал Евгений Петрович.
— Здорово! Просто бабушка говорила, что вы должны приехать. Она ждёт вас уже давно.
— Да, мы зайдём к ней.
После ужина решили посидеть на крылечке.
— Ева, давай сходим к соседке, которая присматривала за домом?
И они отправились к ней.
Соседка встретила их очень радушно и даже расплакалась.
— Да что же вы в самом деле! Тёть Лена! Да не плачьте вы! — Евгений Петрович обнимал старушку.
Когда бабушка Лена успокоилась, то пригласила их в дом. Она долго разглядывала Еву, пока угощала их чаем с клубничным вареньем и печёным хворостом.
— Как вкусно! У нас в Израиле такой вкуснятины нет! — только и нахваливала угощенье Ева.
— Женя, так вы навсегда вернулись в Россию?
— Да. Здесь мне будет проще жить без Маши. Да и работа здесь меня ждёт.
— А как же Ева? Ведь у неё же там, наверное, остались друзья?
— Остались. Но здесь её ждёт нечто более важное.
— И что же?
— Я пока не хотел бы об этом рассказывать. Пусть сначала это произойдёт, а уж потом я и расскажу вам об этом немаленьком обстоятельстве. Обязательно расскажу.
Они ещё вот так сидели и просто разговаривали. Евгению Петровичу всё время казалось, что разговаривая с подругой мамы, он как-будто разговаривает со своей мамой.
Когда они уже собирались домой, пришла внучка бабы Лены. Это была та самая девушка-продавщица из магазина.
— Давайте знакомиться. Я — Катя.
— Я — Ева.
— А я — Евгений Петрович.
— Ева, приходи завтра ко мне в магазин, пообщаемся.
Еве очень понравилась эта общительная и жизнерадостная девушка и она согласилась.
Спала в эту ночь она как убитая.
Евгений Петрович же наоборот, долго не мог уснуть. Он всё ворочался, вспоминал. И когда он заснул, то ему приснился странный сон: как он читает лекцию студентам и вдруг в аудиторию заходит один студент и, не обращая внимания на его протесты и замечания, берёт за руку Еву и выводит её за собой. Она же при этом счастливо улыбается.
Проснувшись на утро, Евгений Петрович долго не мог выкинуть из головы этот странный сон. Дело в том, что он уже успел познакомиться с Романом, тем самым парнем, женой которого в ближайшее время должна будет стать его дочь. Но парень из сна был другой. Он его не знал. Так и не найдя никакого объяснения своему сну, Евгений Петрович решил подумать о нём позже.
Дочь уже была на ногах. Ева у него вообще была жаворонком: она вставала даже раньше его. К тому времени, что он вставал, дочь успевала уже и помолиться и привести себя в порядок, и приготовить завтрак.
Сегодня было решено навести порядок на чердаке. После завтрака они поднялись наверх по старинной винтой лестнице. Такие лестницы Ева видела только в старых фильмах. Теперь же, поднимаясь по такой лестнице, она представляла себя принцессой, которую наверху ждёт нечто таинственное. Но наверху их ждали завалы старого хлама.
— До чего же старые люди любят собирать всякий хлам! — в сердцах произнёс отец.
Ева засмеялась:
— Можно подумать, что когда ты станешь таким же стареньким, то не будешь копить всё своё «богатство», боясь от него избавиться!
— Я буду стараться не заболеть плюшкинизмом!
— А что это означает?
И отец стал рассказывать дочери историю про Плюшкина. Когда Ева выслушала её, сказала:
— Я думаю, что твоя любовь к книгам, которые ты все привёз в Россию, это нечто другое.
— Ева, в этих книгах — весь я.
Они продолжали разбирать завалы. За эти часы Евгений Петрович уже не один десяток раз спускался вниз, для того чтобы весь ненужный хлам уложить в кучу на выброс. Он устал и решил посидеть на улице.