- Ха-ха! А почему вы думаете, что он лжет, сударыня?
- Потому что наша Софи вовсе не была радостью для родителей!
- Трудно поверить!
- Вот послушайте и тогда сами увидите.
- Je suis tout oreilles*.
______________
* Я весь внимание (фр.).
- Приходит однажды в гости к ее родителям какой-то господин...
Господин Деляну внезапно пересел на диван к Ольгуце.
- Софи как раз играла на рояле. Что делать? Она встала навстречу гостю, ведь она была воспитанной девочкой, и гость, вместо того чтобы беседовать с ее родителями, как полагается взрослому человеку, принялся разговаривать с ней.
- Ольгуца, я предлагаю нам всем сесть за стол, - вмешался господин Деляну.
- А мы не будем ждать маму?.. И тогда, - упрямо продолжала Ольгуца, Софи не выдержала и прямо сказала ему: "Господин гость, вы мне несимпатичны, потому что вы бреете себе лоб, чтобы казаться умным, потому что от вас пахнет аптекой и потому что вы мне мешаете".
Напряженная тишина.
В этот момент отворилась дверь, и с притворным оживлением вошла госпожа Деляну.
- Приятное известие: письмо от Дэнуца.
- Дай посмотреть, - вскочила Ольгуца.
- Сядем за стол... Ну, как вы тут? - спросила госпожа Деляну у доктора.
- Прекрасно! Мы уже друг друга подкалываем. Как говорится: "Qui s'aime se taquine"*.
______________
* Милые бранятся, только тешатся (фр.).
Господин Деляну закусил ус и громко чихнул.
* * *
Из распечатанного конверта на тарелку госпожи Деляну высыпалась пачка фотографий.
- Дэнуц! Смотрите: Дэнуц! - обрадовалась госпожа Деляну.
- Покажи, мама.
- Острижен! - опечалилась госпожа Деляну, пристально вглядываясь в изображение новоиспеченного гимназиста.
Один только доктор ел свой омлет с брынзой и петрушкой.
- Мама, смотри: на обороте что-то написано.
- "Монике от Дэнуца", - прочла госпожа Деляну выведенную каллиграфическими буквами надпись... Пожалуйста, Моника!
Задыхаясь от волнения, Моника взяла фотографию, не глядя положила ее на колени, судорожно глотнула и провела салфеткой по зардевшимся щекам.
- "Папа от Дэнуца".
- Эге-ге! Похож на редиску! Ах ты, головастик!
- Это для меня. А вот и "Ольгуце от Дэнуца".
- Мама, а это для кого?
- "Для деда Георге..." - быстро прочла, слишком поздно спохватившись, госпожа Деляну.
- Молодец, - обрадовалась Ольгуца. - Я отнесу деду Георге.
Все насторожились и помрачнели. Только доктор улыбнулся, многозначительно подмигнув госпоже Деляну.
- Постойте, - вмешался он. - Дайте и мне фотографию. Разве я не друг молодости?
- Пожалуйста, ешьте омлет, - резко ответила Ольгуца, пододвигая тарелку.
- Вот и хорошо! Давайте завтракать, - встрепенулась госпожа Деляну.
- Что он пишет, мама? Прочти письмо.
- "Дорогая мама, я очень без вас скучаю, без вас всех, без деда Георге и без Али..."
Долгая пауза.
- Право, Алис! Пусть каждый сам прочтет после завтрака.
Если бы за завтраком не было доктора, омлет так бы и остался нетронутым, и кухарку это нисколько бы не удивило.
- Мама, я пойду к деду Георге, отнесу ему фотографию, - объявила Ольгуца, сурово глядя на доктора, который направлялся в гостиную.
- ...
- Лучше немного позже, Ольгуца. Дед Георге ушел в лес. Ты пойдешь к нему вместе с папой, когда он вернется.
- Ты пойдешь, папа?
- Разве я тебе не обещал? Мы вдвоем нанесем ему визит!
- Покачаемся на качелях?
- Ой!
- А клиента оставим дома, да?
- Безусловно.
- Браво, папа! - вздохнула с облегчением Ольгуца. - Я его терпеть не могу. Ты видел, как он ест?
Госпожа Деляну протянула Ольгуце письмо Дэнуца.
- Прочти его вместе с Моникой. Там говорится о каких-то банках! попыталась она улыбнуться.
Услышав слово "банка", произнесенное госпожой Деляну, Ольгуца вздрогнула. Взяв за руку Монику, она потащила ее в свою комнату, где еще не успели развести огонь, потому что Ольгуца утверждала, что и так жарко.
- ...
Госпожа Деляну расплакалась.
- Бедная Ольгуца! - покачал головой господин Деляну.
Ольгуца читала вслух письмо Дэнуца; сидя рядом с ней, Моника следила взглядом за неровными строчками, которые ей очень хотелось погладить и поцеловать.
"...Мальчики смеются надо мной, потому что я говорю не так, как они, и даже прозвали меня "господин Што, Конешно". Мне это все равно, только досадно, что они говорят глупости! Мамочка, правда ведь, надо говорить "што, штобы, конешно", а не "что, чтобы, конечно"?.."
- Жалко, меня там нет, я бы им показала "что, конечно"! - вскинулась Ольгуца, горя желанием отомстить за брата.
- Они не правы, Ольгуца. Дэнуц говорит очень хорошо! - встрепенулась и Моника, пылая гневом.
- Конечно! Они просто дураки! Знаешь, им медведь на ухо наступил! снисходительно пояснила Ольгуца.
..."Но и я тоже в долгу не остался", - продолжал Дэнуц.
- Молодец! - одобрила Ольгуца.
Моника была совершенно согласна с ее похвалой.
..."Вчера, когда я входил в класс, один мальчик говорил о мальчиках из другого класса: "У них, чертей, окно!" Тогда я сказал, что он говорит неправильно, что надо было сказать: "У них свободный урок". Все засмеялись и сказали, что он прав и что я упрямый Што, Конешно. Я ничего им не ответил..."
- Очень плохо! - возмутилась Ольгуца.
- А что оставалось делать бедному Дэнуцу? - вступилась за него Моника.
- Как следует проучить их всех!
"...а на уроке я спросил учителя, как нужно правильно сказать. Он ответил, что я прав. Только я не понимаю, почему он тоже говорит "окно"! Скажи, мамочка, он просто пошутил или он тоже говорит неправильно?"
- Этот учитель просто дурак, правда, Моника?
- Почему, Ольгуца? Ведь он встал на сторону Дэнуца.
- Не надо водиться с дураками, Моника. У них в голове окна и сквозняки!
"С тех пор как я остригся, мне все время холодно. И не знаю почему, но мне стыдно своей голой головы! Как смеялась бы Ольгуца, если бы увидела меня сейчас!"
- Бедный Плюшка! - улыбнулась Ольгуца, глядя на фотографию в руках у Моники. - Как будто ему побелили голову!
Ольгуца продолжала читать письмо. Моника не сводила глаз с фотографии. Слушала и смотрела. Дэнуц в гимназической форме и длинных брюках выглядел очень авантажно: нога была выставлена вперед, словно по команде: "на месте шагом 'арш!", одна рука царственно лежала на бедре, другая держала фуражку и была безвольно опущена; голова закинута вверх. Он нежно улыбался невидимой руке фотографа. Раскрасневшаяся Моника сияла от радости.