Проступок мой у вас так милосерд со мной?
Креон
Медея ли своих не знает преступлений?
Медея
Но кто тебе вручил права для угнетений?
Тираны подданных насилием разят;
Цари, не осудив, виновных не казнят.
Коль сам судить меня ты хочешь унижаться,
То осуждай, или – позволь мне оправдаться.
Не знаю, что меня бесславит пред тобой,
Но вот мои вины: будь судия ты мой.
Я сих вождей спасла, бессмертью обреченных,
Цвет лучший Греции, богами порожденных.
Добыл ли без меня б руно златое он,
Сей образец вождей, сей славимый Язон?
Иль славу он мою сокрыл перед тобою?
Коль он на то дерзнул, так я сама открою:
В дубраве мрачной, где луч дневный не светил,
Ужаснейший дракон руно сие хранил.
Оно – священное Арея достоянье,
И исполнял дракон небесных завещанье.
Он сладким никогда не наслаждался сном,
И нестерпимым взор его горел огнем.
Равно и день, и ночь он, гибелью грозящий,
Бродил неистовый и ужас разносящий.
Два яростных вола, созданье злых небес,
Оберегали вход в таинственный сей лес.
Дыханье их огнем окрестность заливало,
И, необузданных, смирить их надлежало;
И должно было зреть – вдруг из змеи зубов,
Рождаемых землей, сонм яростных бойцов,
И, кровью дышащих, их победить ужасных!
Кто, смертный или бог, героев спас несчастных?
Я, победив судьбу, героев сих спасла,
Я сохранила их, я славой облекла.
И, забывая все: отечество, державу,
И собственный покой, и собственную славу,
В награду – я из них искала одного;
Владейте всем, а мне оставьте вы его!
Креон
Итак, по сим словам невинна ты душою.
Ужасных дел твоих – одна любовь виною.
Медея, чтоб спасти любви своей предмет,
Злодейством рук своих наполнила весь свет.
Но мы не чувствуем признательности правой.
Мы ей обязаны и жизнию и славой,
Эллада целая…
Медея
Обязана мне всем!
И подвигов моих не наградит ничем.
И что в притворной мне, бесчувственной награде?
Я жертвовала всем Язону, не Элладе,
И слишком дорого купила я его.
За что ж меня лишить супруга моего?
Почто его, Креон, со мной не изгоняешь?
Виновны оба мы, почто ж одну караешь?
Креон
Медея, воздержись невинных обвинять
И именем своим героя унижать.
Язон не разделял преступных замышлений.
Медея
Нет! – он пожал плоды с злодейств и преступлений,
Которых всех виной единственно был он.
Коль я преступница – преступник и Язон!
Почто ж, тиран, меня одну ты обвиняешь?
Креон
Медея! ты мой гнев невольно возбуждаешь.
Страшись!
Медея
И ты, тиран, давно мой возбудил.
Иди, не помышляй, чтобы меня склонил
Вымаливать твое презренное жаленье.
Мое ты отнял все, но мне осталось мщенье.
Креон
Ах, долго гневу я противиться хотел.
Оставь, скиталица, немедля мой предел,
Избавь собой ты нас ужасного созданья;
Здесь воздух заражен от твоего дыханья.
Очисти ты Коринф и в варварских странах
С злодейством водвори ты божий гнев и страх.
Чтоб с утренней зарей я здесь тебя не зрел.
Там ускоряй небес медлительные кары.
Беги – и навсегда оставь ты мой предел,
Чтоб с утренней зарей я здесь тебя не зрел.
Или – останься здесь, презри мои веленья,