Количественные оценки, которые мне удалось собрать, согласуются с субъективным суждением торговца остатками тиражей Лакингтона, который в 1791 г. писал: «В соответствии с лучшей оценкой своих способностей, я полагаю, что сейчас число продаваемых книг более чем в четыре раза превышает то, что можно было продать двадцать лет назад. Иначе говоря, сейчас читают все классы и сословия» (St. Clair 2004:115-18).
Помимо Англии, пиратские издатели играли важную роль в борьбе с обширной цензурой текстов, практиковавшейся в XVII–XVIII веках во Франции. Такие авторы, как Вольтер, Руссо, Мерсье и Рести де ла Бретоннэ были запрещены во Франции, но их издания были широко доступны за границей. Иностранные издания, ввезенные контрабандой во Францию, часто становились стандартными изданиями таких произведений
(Darnton 1982). Практически большая часть наследия эпохи просвещения предреволюционной Франции опубликована датскими и швейцарскими издателями (Birn 1970:134).
Деловая среда вокруг таких экстерриториальных издателей была чрезвычайно сложной, так как они конкурировали не только с легальными издателями во Франции и повсеместно, но также друг с другом. Будучи пиратами, они не могли рассчитывать на механизмы формальной защиты, такие как королевские привилегии, чтобы смягчить некоторые риски, связанные с издательским процессом.
Они выработали специфические методы ведения пиратского издательского бизнеса. Они практиковали особо агрессивный вид капитализма. Вместо эксплуатации привилегий от защищенного гильдией положения, они старались удовлетворить спрос везде, где он был
Ключевыми элементами этой стратегии бизнеса были исследования спроса на локальных рынках и анализ планов потенциальных конкурентов (Darnton 2003:28). Фредерик Самюэль Остервальд, член городского совета в швейцарском городе Ношатэль и представитель небольшой сети пиратских издательств, обслуживающей французский рынок, оставил подробный отчет о работе таких сетей (Darnton 2003:4).
В течение двух десятилетий Остервальд получил почти 25000 писем от французских книготорговцев, датских и швейцарских пиратских издателей, коммивояжеров и европейских авторов, пишущих на французском языке. Такие письма были, прежде всего, способом измерения (исследования) читательской аудитории и уровня возможной конкуренции. Но они также свидетельствуют о неформальных соглашениях между пиратскими издателями о том, кто и какие произведения мог издавать для разных рынков. Это были типично джентльменские соглашения, действовавшие на легко разрушаемом доверии, но они оказались достаточно сильными для становления стабильного рынка, который минимизировал каннибализм среди издателей и уравновесил влияние разрозненных и часто ограничивающих местных инструкций.
Все миром эти пиратские сети изобрели интернациональный режим регулирования авторских прав более чем за сто лет до Бернской Конвенции, которая стала первым международным кодексом авторского права. Пиратская переписка и джентльменские соглашения ограничивали недобросовестную конкуренцию на локальных рынках среди членов сети во времена, когда поощряемый государством меркантилизм все еще предпочитал навязывать местные требования и снижать статус иностранных авторских прав.
Во второй половине девятнадцатого века было несколько попыток обуздать интернациональное пиратство путем двухсторонних соглашений между государствами, но истинный международный стандарт авторского права появился только в 1886 г., когда Германия, Бельгия, Испания, Франция, Соединенное Королевство, Италия, Швейцария и Тунис подписали Бернскую Конвенцию о защите литературных и художественных произведений. Начиная с Берна, местное и международное пиратство стало явным предметом национального внимания, который часто вызывал новые инструкции и санкции. Однако для многих стран применение закона об авторском праве оставалось инструментом манипулирования между желанием дешевого доступа к иностранным произведениям, интересами национальных издателей требованиями международных
торговых партнеров. В этом контексте одним из главных пиратских государств были Соединенные Штаты Америки.
Почти сто лет Американский закон об авторском праве был ярким примером ситуативного пиратства — поведения, которое не нарушало законов США, но широко осуждалось за рубежом. Федеральный закон США об авторском праве, принятый в 1790 г., базировался на «Статуте королевы Анны» и также предусматривал 14-летний срок охраны с возможностью его продления. Но, возможно из-за неверного толкования английского закона (Patterson 1968:200), американский закон предоставлял авторские права только и исключительно гражданам США. Поскольку большая часть наименований импортировалась из Британии, это положение создавало массовое субсидирование американских издателей и помогло установить де факто культурную политику дешевых книг, которая, в свою очередь, способствовала массовому образованию общества. Это положение сохранялось вплоть до 1891 г., когда был принят Акт Чейса (Chace Act), который предоставлял ограниченные права иностранным авторам. Прошло еще сто лет, прежде чем США присоединились к Бернской Конвенции в 1989 г.