Например, в «Слове о правой вере» Иоанн Дамаскин (он жил в VII–VIII вв. н. э.) уделял внимание устройству человеческого тела, пересказывая, в сущности, то, что писал Гиппократ о четырех стихиях – он называл их четыре «изливе, рекше хуми», т. е. жидкости: земле отвечала в организме «черная кручина» (черная желчь), воде – «глен» (флегма), воздуху – кровь, огню – «желтая кручина» (желтая желчь)[30]. Что касается характеристики органов и деятельности «чувства», то здесь Дамаскин повторял (в упрощенном виде) то, что писал Аристотель. За Аристотелем следовал в своем описании анатомии и физиологии человека и автор «Шестоднева».
В «Толковой Палее» тоже воспроизводилось гиппократовское учение об участии четырех стихий в составе человеческого тела; другие анатомические и физиологические сведения повторяли Аристотеля. Своеобразен был и «Физиолог» – пользовавшийся несомненной популярностью в Византии памятник александрийской эпохи, сочинение «биологического» содержания, написанное по-гречески в Египте во II в. н. э. и известное на Руси около XIII в., а может быть, и раньше.
В сочинении «О диете при острых болезнях», да и в других работах Гиппократ рассматривал пищу и, как мы говорим сейчас, диететику, как первейшее условие сохранения здоровья. В древнерусской литературе прослеживается эта же линия. «Изборник Святослава» (XI в.) содержал определенные гигиенические предписания, связанные, правда, с религиозными мотивами (посты, праздники и др.), но определенно примыкающие «к астрологическим воззрениям древности»[31]. Хотя и подчеркивалась необходимость питания, но указывалось, что не всякая еда идет на пользу человеку. Все-таки гигиенических предписаний было немного, преобладала «аскетическая» точка зрения. Собственно, такой же характер носили советы и предписания в других древних рукописях – таких, как «Златоструй» (XII в.), «Житие Феодосия Печерского» (XIII в.) и др.
В известном смысле, считал историк науки Т. Райнов, вся эта переводная литература является эллинистической, понимая под эллинизмом совокупность идей, в образовании которых в большей или меньшей степени участвовали элементы греческой науки в сочетании с мотивами восточного происхождения.
Известно, что в Византии было много различных медицинских сочинений (считается, что они появились под влиянием Гиппократа и Галена): данные об этом приводил, в частности, немецкий историк К. Крумбахер в своей «Истории византийской литературы»[32]. Не подлежит сомнению, что подобные сочинения существовали и в Древнерусском государстве. Об этом свидетельствует хотя бы практика успешно действовавших лечцов – «врачей-профессионалов»: приобрести и совершенствовать свои медицинские знания эти грамотные и образованные люди могли лишь с помощью сочинений древних врачей. Можно добавить, что, как свидетельствует древнерусская «Начальная летопись» («Повесть временных лет…»), киевский князь Ярослав Мудрый (XI в.) собрал писцов и вместе с ними переводил книги с греческого языка на славянский: «Ярослав… был склонен к книгам, читал их часто днем и ночью. Он собрал многих писцов и переводил с ними с Греческого на Славянское письмо, переписал много книг»[33]. Логично предположить, что среди книг, переведенных под руководством Ярослава, были и чисто медицинские сочинения.
«Первые понятия о греческой медицине (а, следовательно, и о медицине Гиппократа и гиппократиков. – М.М.) распространились у нас посредством греческих (православных. – М.М.) монахов еще в XI и XII столетиях, – справедливо утверждал В. М. Флоринский, – и нет основания не допустить, что уже в это время были возможны переводы и переделки на русский язык латинских и греческих медицинских сочинений»[34]. Можно еще раз пожалеть, что эти рукописи не дошли до нас…
Впрочем, еще до проникновения к нам, с христианством и византийской культурой, «греческой медицины», основывавшейся на достижениях античных врачей и мыслителей, охранять здоровье наших предков помогала народная медицина, которая была хранителем бесценного опыта поколений. Используя достижения, корни которых уходили в седую древность, она в течение многих столетий питала и обогащала «медицинскую» практику, помогала заботиться о здоровье, применять наиболее рациональные способы борьбы с болезнями.
Правда, в народной медицине было немало иррационального, а порой и просто вздорного, вредного для организма: связано это было со знахарством, широко распространенным в нашей стране (как, впрочем, и в других странах) в течение многих и многих столетий. Даже в конце прошлого века доктор Н. В. Слюнин, выступая 13 марта 1882 г. на заседании Общества русских врачей в Петербурге, отметил «широкое развитие у нас знахарства, порчи и лекарства; нет той деревушки, где не было бы зловещей знахарки»[35]. О нынешних временах умолчу – что уж говорить о седой древности!..