Ясно, что при преподавании нельзя было обойтись без начал диагностики, прогностики, физиологии и патологии, а также фармакологии и терапии; нужны были, следовательно, учебники. Об этом должна была позаботиться литературная традиция, которая дала переводную литературу. О возникновении одного необходимого очень хорошего пособия для ежедневных практических потребностей школы говорит нам одно смутное известие словами легенды о семи ученых; «tune temporis fecerunt et composuerunt librum, gui vocatur Antrorarium»; дело идет об антидотарии, т.е. о сборнике употребительных формул ходовых лекарственных средств, о книге, в которой содержались испробованные назначения школы, составлявшие весь лекарственный арсенал Салерно. Трудно предполагать, чтобы в нем было много собственного; нужны были еще столетия, чтобы это свое явилось. Ценностью пока же было то, что было унаследовано от предков; нужно было только усвоить его, сделать его своим. Процесс усвоения является наиболее важным; воля школы ясно высказывается в этом смысле. Небольшие собрания рецептов и отдельные указания просеивают и соединяют вместе и радуются успехам, достигнутым отдельными рецептами на приеме или у постели больного, — успехам, число которых ежедневный опыт быстро увеличивает. Совместное обсуждение увеличивает веру школы в свое искусство.
Рис. 8. Изображение Галена в инициале сочинения неизвестного автора «De pulsibus et urinis», бывшего еще в употреблении в раннем Салерно; из Бреславльского кодекса (около 1160 г.). (34/35)
В «Антидотарии Николая» перед нами более поздняя редакция этого «Антрорария», целиком или только частями заимствованного из древности. В рукописном списке, восходящем к 1100 г., он содержит не более 50-60 рецептных формул; позже их число дошло до 140-150; наряду с лекарственными формулами мы находим в книге указания и о способе действия лекарств и о способе их применения, с комментариями; этот отдел постоянно расширяется и дополняется предписаниями, в особенной обработке и сопоставлениях; во всяком случае ничего нового или оригинального в своем первом «Антидотарии» Салерно не создал. Подобные сборники употребительных рецептов были составлены во многих местах, где занимались врачебным искусством, т.е. прежде всего в некоторых монастырях; за время с 6-го до 10-го века нам известно уже более полудюжины таких сборников рецептов, причем все они античного происхождения, часто составные их части одни и те же, но распределение материала в каждом сборнике различное. Основной «Антидотарий» Салернской школы в течение продолжительного времени удовлетворял, очевидно, ежедневным потребностям врачебной практики до тех пор, пока в эпоху после Константина он не был переработан и окрещен именем Николая, — «ego Nicolaus rogatus а quibusdam» гласят вступительные слова в средневековом стиле, — быть может, напоминая о рецептной книге эмпирика Гераклеида из Тарента, которую автор назвал именем своего предшественника «Николая»; так, по крайней мере, рассказывает Целий в своей книге об острых болезнях.
Рис. 9. Начальная страница (стр. 113) Бреславльского Codex Salernitanus (Городская библиотека Ms. 1302), Liber de febribus magistris Ferraril.
В качестве руководства для распознавания болезней и определения плана лечения, в Салерно, как и всюду в ранние средние века, наряду с рецептарием, был в употреблении также пассионарий, причем, по-видимому, в качестве такового пользовались вышеупомянутым «Passionarius Galeni». В этом обстоятельстве позже увидели основание для утверждения того, что автором этого пассионария был один южно-итальянский лангобард. Об этом Гарриопонте или Варимпоте, которого привыкли считать автором, литературная деятельность которого относится к раннему Салерно, я уже высказался выше. По форме и содержанию пассионарий относится к 8-му веку, тогда как, по сообщению Петра Дамиана в его письмах, около 1050 г., т.е. к концу раннего Салерно, жил некто «Гуаримпотус Сенеке», ученый и врач, бывший современником Константина и принадлежавший, по-видимому, к духовному сословию (apprime literis eruditus ас medicus). Что он занимался литературной обработкой пассионария псевдо-Галена, это все-таки (35/36) очень правдоподобно, так как об этом свидетельствуют многочисленные надписи на рукописях; такова, например, запись, которая имеется в колледже Петра (Peterhouse-College) в Кембридже: «Iste liber ex diversis auctoribus scil. Paulo et Alexandra ceterisque a domno Warimpoto compositus», хотя авторы, послужившие источником для этих и других сведений, не одни и те же. Как мало следующий век, являвшийся веком расцвета Салернской школы, в полном смысле этого слова, ценил участие ученого лангобарда в замечательном руководстве медицинской практики, может считаться совершенно точно установленным, так как врач Архиматтей, переработавший Кофо и Иоганна Платеария в своем «Modus medendi», о Гваримпоте не упоминает, хотя цитирует «Galienum in Passionario» и других авторов Салернской школы в пору ее (36/37) расцвета; равным образом, неизвестный автор учения о лихорадке, которым открывается большое согласие (concordie) Бреславльского кодекса Салернских авторов и которое было составлено около 1150 г., говорит просто о «Пассионарии», как называлась эта книга уже около 4 веков. Впрочем, еще в начале 14-го века Джон из Гаддесдер говорит о книге, как о «Galienus in Passionario», а в Дрезденском латинском Галене, относящемся к середине 15-го века, «Passionarius Galeni» признается произведением великого Галена.