В 1546 году гениальный веронезец Джироламо Фракасторо (1483—1533) основательно рассмотрел весь вопрос о контагиях (116/117) и контагиозных заболеваниях; этот ученый не был чужд также и натурфилософских вопросов.
Рис. 38. Подорешник из «Herbarum vivae eicones» Брунфельса (1530 г.).
Выделение сифилиса из общей массы хронических инфекций является заслугой схоластики в эпоху ее расцвета. «Scabies grossa», «Variola grossa», «grosse Veriole» (названия, сохранившиеся и поныне), — совершенно исчезавшая под влиянием терапевтических мероприятий — втирание ртутной мази, — представляла настолько типичное заболевание, что в результате наблюдений 14 столетия больницы для таких больных получили в дни Ренессанса свой истинный облик. Несмотря на упомянутые выше организационные успехи больничного дела в Византии, во всей Западной и Южной Европе госпиталь являлся исключительно местом для помещения, ухода, призрения, или в особых помещениях (дом для прокаженных, чумных, Антонова огня, эпилептиков) местом изоляции больных. В больницах для оспенных, куда сначала помещали больных сифилитиков, их подвергали лечению втираниями, появившемуся одновременно с выделением lues’a в самостоятельное заболевание. И в несколько десятилетий госпиталь из места презрения сделался местом лечения и излечения, так как там научились не только улучшать состояние, но даже излечивать хронических больных. (117/118) Больницы получили специально назначенных в них врачей, по-видимому, сперва в Страсбурге (1500 г.), Лейпциге (1517 г., благодаря пожертвованию одного врача) и в Hotel-Dieu в Париже (1536 г.).
Одновременно с возрастающим отрицательным отношением к схоластике и ее все более увеличивающейся путаницей положений, философское мышление начало отрицательно относиться и к самому великому Аристотелю; им стали заниматься с неохотой и относиться с насмешливой критикой. Все, кто придерживался гуманизма, были поклонниками Платона, который никогда не оставался забытым в Средние века и, наряду с Аристотелем, был весьма ценим естествоиспытателями за свою математическую ориентацию; теперь он пришелся очень ко времени, вследствие своего эстетического и всеобъемлющего взгляда на природу. Все платоническое долго еще оставалось окрашенным в «неоплатонический» цвет, даже в самой платонической Академии во Флоренции, во главе которой стоял врач. Это был Марсильо Фичино (1453—1499), друг гуманиста-врача Антонио Бенивьени (сконч. 1502), который в своей книге «De abditis morborum causis», наряду с симптомами, диагнозом и терапией, вводит результаты 20 аутопсий, становясь таким образом на путь собственных наблюдений и проверки прежних данных. Марсильо называет Галена и Платона своими путеводными звездами, но к последнему относится с большим уважением, переведя заново все его сочинения, а также некоторые сочинения неоплатоников Плотина и Ямблиха, а также псевдо-Дионисия Ареопагита. Из медицинских его трудов нужно назвать лишь весьма распространенное сочинение о чуме и работу «De triplici vita»; в первой части этой работы описывается образ жизни ученого, во второй — он занимается вопросом о продолжении жизни, а третья, датированная 1489 годом и примыкающая к книге Плотина «De vita coelitus comparanda», содержит сильно мистическое медицинское учение астрального направления, с ссылками на Галена и Гиппократа, хотя вообще Фичино резко выступал против лжи астрологов и был в дружеских отношениях с графом Джовани Пико делла Мирандола. Эта книжечка о «направленной к небу жизни» чуть не вызвала судебного преследования перед курией 60-летнего Марсильо за колдовство. Между тем Пико (1462—1494) как раз кончал свои «Disputationes adversus astrologos» большой труд в 12 книгах, в котором он с большим знанием литературы и блестящей диалектикой нанес тяжелый удар всему астрологическому учению (книга напечатана в 1495 г.); труд этот имел незначительный успех, хотя нашел поддержку у (118/119) фанатика Джироламо Савонарола, сожженного в 1498 г. Через несколько лет вновь подняла голову в литературе также иатроматематика, и еще в 1562 и 1563 годах в том самом университете, в котором работал Леонард Фукс, известный уже нам как ревнитель научной ботаники, Самуэль Сидерократес посвятил свою торжественную речь на юбилейном дне медицинского факультета защите иатроматематического ложного учения. Так упорно держалась еще старая доктрина.