— Ну, значит, были причины! Тонь, хватит дурью маяться, в огороде лучше помоги.
И я помогала: полола перчики, подвязывала помидорчики и огурчики, мечтая, чтобы они сгнили на корню. потому что руки после ухода за ними превращались в черт знает что и не отмывались даже содой… и продолжала ныть.
А потом полезла в интернет, чтобы нанести последний, самый действенный удар:
— Мам, в сети об этой Академии ничего нет!
— И что с того? Не считают нужным. Делом люди заняты, в отличие от тебя, работают, детей учат…
Все попытки объяснить, что сейчас даже «левые» курсы имеют собственный сайт в интернете, или, на худой конец, страничку в соцсетях, натыкались на глухую стену непонимания. Родители словно не желали ни видеть, ни слышать неугодного.
И когда я уже отчаялась доказать хоть что-то, мама сообщила:
— Да проверила я эту твою Академию, поспрашивала знающих людей. Программа у них такая, помощь одаренным детям в глубинке. Открывают филиалы на базе училища, студенты занимаются какими-то предметами вместе со всеми, а основные
— по индивидуальной программе. Их даже на практику вывозят в другие города!
Час от часу не легче. Чтобы о таком в интернете умолчали?
Не верю! Но добилась я одного: папа бухнул кулаком по столу и велел не спорить: медицинское, значит — медицинское.
Оказалось, все мои старания и опасения были приняты за обыкновенное нежелание поступать! Совсем родную дочь не жалеют! Кидают прямо в пасть чудовищам, о которых, кстати, интернет тоже ничего не знал.
Оставалось только смириться. Благо, документы подали в училище, а не в Академию, а его выпускников здесь было — половина области! To, что они предпочитали не распространяться о филиале, только усиливало мои подозрения. Но выхода у меня не было.
Значит, буду действовать, как задумывала раньше: дотяну до совершеннолетия, и свалю подальше. С моими мозгами и амбициями и сама проживу, без родительской помощи!
Мама, не подозревавшая о таких планах, радовалась моему смирению и уже видела дочь во главе фельдшерского пункта или даже главным врачом какой- нибудь клиники, может, и владелицей частной. И чтобы ничто не помешало воплощению старинных мечтаний, лично поехала смотреть списки поступивших, как будто простого звонка было недостаточно.
Она долго искала фамилию, а потом растерянно обернулась ко мне:
— Тоня, проверь сама. Кажется, тебя пропустили.
— Не может быть! — я на мгновение задохнулась о радости и прочла список еще раз, медленно и очень внимательно. — Точно нет! Не прошла! Поехали домой!
Главное, не выдать ликования! Но мама не смирилась:
— Это какая-то ошибка! Нужно выяснить!
Протолкавшись сквозь толпу абитуриентов, она скрылась за дверью директорского кабинета.
А я привалилась к стене и прикрыла глаза. Хотелось петь, танцевать, смеяться и орать от восторга, и все это одновременно.
1.3
— Тоня, — позвала мама, — Подойди, пожалуйста!
Ох, зря я радовалась. Рано. Не с моей удачей. Вот сейчас точно скажут, что это ошибка, и меня просто забыли внести в списки.
— Тонечка, — у мамы был слишком торжественный вид, что напугало еще больше.
— Представляешь, директор посоветовал подать документы прямо в Академию, сказал, что ты проходишь на бюджет и…
— Мама! — этого еще не хватало! — Какая академия? У меня девять классов всего.
— Неважно, — директор сложил руки на столе. — Академия на базе училища, так что программа составлена так, чтобы студенты могли пройти двухлетний курс за год, плюс специализированные предметы.
— Не хочу!
Жизнь давно научила, что с неба ничего не падает. Если судьба приготовила какой- то приятный сюрприз, то он обязательно окажется сыром в мышеловке. Будучи хронической неудачницей, я дула на воду.
— Хочешь! — отрезала мамочка и повернулась к директору, — Разумеется, мы подадим документы! Все-таки высшее образование…
Я не слушала. Дождалась, называется, поддержки от любящих родителей. Вечно так: «мы лучше знаем», «вырастишь, поймешь, еще спасибо скажешь». В последнее время это было так часто и так невыносимо, что мысль сбежать посещала меня все чаще.
Но когда я услышала, что директор говорит об общежитии, испугалась:
— Мама!
— Наверное, это лишнее. Тоне до училища двадцать минут езды, автобус ходит по расписанию, опозданий не будет! — последние слова она почти прошипела, поскольку предназначались они мне.