Достал из рюкзака три таблетки, закинулся. Да, именно закинулся – опрокинул голову и закинул в рот таблетки. Это все бред – эти успокоительные ЛС. Сотни рублей тратить на маленькие витамины. Самовнушение и то лучше действует, качественнее.
- Не подавись, - сказал Алексей.
Вздрогнул. Я знал, что он сидит рядом, но не ожидал услышать его. Сидит себе спокойно, смотрит представление, и тут на тебе - «не подавись». Обычно он не говорит. Может, если по делу там, например, какие пары завтра, что там учить. Я тоже молчал, но и по делу не обращался. Хотел сам разобраться, если нужно, сам знать, какие пары, сам хотел знать, что требуется учить.
Я кивнул Лёхе и включил свою музыку. Что сейчас в режиме «рандом» попадется? Леонард Коэн.
Когда же наденем халаты, мнется ведь все!
Один за другим номера заканчиваются, а зрители аплодируют. Все такие уставшие, замученные танцульками и песнями, но все равно продолжают улыбаться, свистеть выступающим старшекурсникам.
- Просим всех первокурсников встать для принятия клятвы! – объявила первая девушка, шатенка.
- Сейчас будет зачитываться текст клятвы, а вы будете дружно повторять! – говорит вторая, брюнетка.
Мы, первый курс, студенты медицинского колледжа, подняли свои задницы с жестких кресел для клятвы.
- Мы, вступая в ряды Чебоксарского медицинского колледжа, перед лицом своих преподавателей, студенческого братства, торжественно обещаем!..
Мы повторили.
- …усердно учиться, проявляя при этом всю ответственность, возложенную на нас, горячо любить и беречь лекции, фантомы, жить, как завещали все великие!..
Мы сказали.
- …чтить и соблюдать Законы Медицинской этики и нашего колледжа! Клянусь!
Клянусь! Клянусь! Клянусь!
- Надеть халаты! Теперь вы – члены медицинского братства! Да прибудет с вами Гиппократ!
Все время, что мы повторяли клятву, я держал пальцы крестиком.
По лицу Жени прошелся осенний холод. Казалось, утром и днем было куда теплее. Нос начинал краснеть, шмыгать. Но это была ерунда, когда под руку шла девушка.
- Это, конечно, не первая часть, но все равно было интересно, - сказал Женя. – Правда, многие ляпы в глаза бросаются. И просто… несколько не логично, что американская служба не сообщила о возвращении Галахада из мертвых.
- Ты всегда обращаешь внимание на сюжетные дыры? – усмехнулась Пелагея.
- Э, не всегда, но согласись, что фильм – чистая карусель из экшена, да и только.
- Да, но для этого его и сняли, чтобы люди насладились драками и прочей… мерзостью.
- Драки вызывают омерзение?
- У меня нет. Но то, как людей в мясорубку отправляли… это очень… противно. Слушай, Жень, может, присядем? Вон, скамейки как раз! – Девушка показала на ряд скамеек рядом с памятником Тесла.
Темная фигура изобретателя электричества смотрела в сторону автопарковки торгового центра. Под ногами камень, где высечены год рождения и смерти.
- Тебе разве не холодно? – спросил Женя.
- Холодно, - кивнула девушка, - но я хочу увидеть, как город уходит в сумерки. Присядь.
Женя присел рядом. Лицом мерз, душой и сердцем горел. Он не знал, что еще сказать, спросить. В голове только осознание, что, если он сейчас не сможет признаться, то все потеряно. А вероятность того, что такая девушка найдет себе кого-то, была очень велика. Петр. Этот засранец определенно имеет виды на нее. Нельзя этого допустить, нужно… уберечь ее от этого разлагающегося куска.
Надо действовать. Будь мужчиной! Признайся!
- Послушай, я…
- Погоди минуту – тут Петр фотку смешную скинул, кажется.
Твердый комок желчи подступал к горлу – жалил, словно кислота.
Пелагея засмеялась. Женя, когда увидел картинку, не понимал юмора. Такие шутки принято считать «черными», но тут чувствовался раздел «шутки для дегенерата». Ничего смешного.
- Так, что ты хотел сказать? – спросила она.
- Я, - после Петра желание поубавилось. – Ты… ты свободна на выходных? – Там-то и можно признаться в своих чувствах. Да. Как раз время подготовиться есть.
- Эм, - девушка зажевала губу. – Я занята. Петр позвал меня осмотреть город. Я же здесь фактически не живу. В городе толком не была.
- А, - как бы больно ни было, Женя сдерживался, чтобы не дать злости захлестнуть сознание. – Ну, ладно.
Они сидели, молчали. Оранжевое полотно соскальзывало по стенам электромеханического колледжа, пока совсем не исчезло под колесами автомобилей на автостраде. Сумерки приползли.
- Проводишь меня до остановки? – спросила Пелагея.
Женя, как болванчик, кивнул головой и сказал, натянув улыбку:
- Да. Холодновато становится.
========== Глава 4 ==========
Леня вернулся на начало лекции «Мышечная система». Этот звук — шелест листов — начинал раздражать. Столько раз перечитывал, а в голове ничего не откладывается. Может, потому что тетрадь не своя? У Герды же тетрадь. Глупое оправдание.
Очередной день в колледже, практика, а мозгов взяться за ум и учить все за день, не появилось. Все в последний момент, с каждым предметом. Благо время давали подучить.
Кабинет анатомии находился на четвертом этаже общежития, в левом крыле. За окном моросит. На стадионе бегают студенты колледжа и университета (стадион общий). Леня бы предпочел бегать под моросью, чем учить мышцы. Просто не готов рассказывать их, да и непонятно, когда будет готов. Наверное, только когда скажут об отчислении.
Комнаты в общежитии были небольшие — две-три кровати и шкаф. Все. Ну, может, письменный стол еще, но тут нужно постараться. Именно такие же тесные коробки отдавали кабинетам. Вся жилая часть находилась в правом крыле, а учебная — в левом.
Одногруппники сидели за партами, глядели в планшеты с мышцами нижних и верхних конечностей. Бордовая краска на мышцах успела сползти за долгие годы использования. Четкие границы, которые были раньше, теперь были очерчены карандашом или маркером, а также подписаны сбоку.
Нет, даже это не помогает. Эти планшеты давно нужно отдать на обновку. Пусть добавят краски, выделят границы, чтобы не приходилось рыться еще и в книгах, выданных библиотекой. Столько книг дали, а толк? Не использовал ни одну. Пролистнул, может, в самом начале, а потом на полку — декором служить.
Еще раз. Сегодня руки, ноги, вроде все. «Дельтовидная мышца. Надостная мышца. Подостная мышца. Малая круглая мышца. Большая круглая мышца. Подлопаточная мышца». Кажись не трудно. Так, секунду, а что они делают? Подлопаточная — с этим ясно — поднятую руку опускает, опущенную вращает внутрь. Помню что-то где-то вертит, а какая из них?! Где Герда?
Герде нравилась осень, однако наслаждаться ею уже нет времени. Круговорот — учеба-работа, работа-учеба. Пыталась заниматься тем и тем, но не удалось. Осень, которая, видно, подходила к концу, доказала это.
Девушка забежала в общежитие, стряхнула со своего пальто маленькие капельки воды и побежала в Левое крыло.
Надежда Ленская на пути. Это плохо.
Куратор сразу заметила Герду, засекла взглядом и не отпускала, пока обе не остановились друг перед другом. Девушка виновато смотрела на куратора, но не могла выдавить из себя и слова. Давно уже было сказано, что надо прекращать работать во время учебы — отработки копятся.
— Откуда идешь? — спросила куратор с долей призрения.
— Я… только из дома. Из Канаша. Думала, успею приехать к началу, но не смогла.
— Не выдумывай-ка, Герда. Знаю, что ты ездишь домой по выходным, а сегодня только среда. Снова на работе, да?
Герда кивнула, сжав губы. Но ей не было стыдно. Она давно поняла, что в дали от дома, она — сама себе кормилица. Надо было зарабатывать, платить за себя, не зависеть от родителей, которые готовы помочь. Ленская это понимала, но, как педагог, для нее речи о самостоятельности и работе — пустой звук.