Впрочем, очень скоро проявился торгашеский и эгоистический дух возрожденческого гедонизма. “Мы, наверное, не домогались бы столь пылко почестей и власти, из-за достижения которых ведётся большая борьба и развёртываются грандиозные битвы, если бы почести и власть не приносили нам наслаждения. А по какой другой причине ведутся войны и заключается мир, если не для сохранения и увеличения того, чем мы живём и наслаждаемся? <…> Всё измеряют наслаждением. Кто заботится о добродетели или помышляет о ней?” – рассуждает в своей “Речи в защиту Эпикура против стоиков” Козимо Раймонди.
Гедонизм эпохи Возрождения эгоистичен, наслаждение – привилегия “сильной личности”. Гедонизм стал философией эгоизма и индивидуализма. Образованность и недюжинные таланты уживались с дикостью и звериной свирепостью.
Сиджизмондо Малатеста, тиран (диктатор) города Римини собирался захватить и разорить Флоренцию. Такие междоусобные войны были обычным бедствием эпохи Возрождения. Совет города послал для переговоров с ним известного филолога. Малатесту так очаровала учёная беседа, что он снял осаду. Вот, казалось бы, пример подлинной интеллигентной утончённости! Но по свидетельству его современников, “Малатеста был в такой степени не воздержан в разврате, что насиловал своих дочерей и своего зятя. Он осквернял монахинь, что же касается молодых девушек, которые не хотели согласиться добровольно на его предложения, он или предавал их смерти, или мучил жестоким образом. Своими окровавленными руками он совершал ужасные пытки над невиновными и виновными. Он теснил бедных, отнимал у богатых их имущество, не щадил ни сирот, ни вдов, словом, никто во время его правления не был уверен в своей безопасности” (Эней Сильвий).
Нетрудно заметить существенную разницу между гедонизмом эпохи Возрождения, тем, приверженцами которого были хиппи, и тем, который расцвёл после поражения молодёжного бунта. Первый был индивидуалистическим, второй групповым, третий рыночно-потребительским. Все эти разновидности принесли множество бед, но справедливости ради, надо кое-что сказать в защиту философии хиппи. Конечно же, негативные последствия молодёжного бунта – во многом результат их гедонистических экспериментов. Однако эти беды – не только результат молодёжного движения, но и показатель его поражения, распахнувшего двери потребительскому гедонизму.
Вопреки ожиданиям хиппи, зла в мире после молодёжного бунта заметно прибавилось. Это – наркобизнес; уважительное отношение к частой смене партнёров, как к престижному занятию, к “умению жить” и покупать наслаждения. И, наконец, апофеозом зла стала эпидемия СПИДа.
Философия, с которой боролась молодёжь, победила. “В современном обществе потребителей индустриализация и технический прогресс вызвали ориентацию в сторону накопления материальных ценностей, как будто духовные ценности перестали существовать , – с горечью пишет эксперт ЮНЕСКО Дж. Калетти (1986). – Переворот в области секса, который должен углубить самые интимные человеческие связи, обернулся эротизмом и порнографией. Модификация половых отношений подчиняется ритму современной жизни: люди быстро стремятся к конечному результату, не углубляясь в область чувств и духовных взаимоотношений”.
“Рыночная цивилизация” с её культом золотого тельца после либерализации половой морали пришла, по меткому высказыванию психоаналитика Виктора Франкла (1990), к культу золотой свиньи: “индустрия сексуальных развлечений – это танец вокруг золотой свиньи.Опасным здесь с точки зрения профилактики половых неврозов является принуждение к сексуальному потреблению. Под давлением этой индустрии, манипулирующей общественным мнением, люди чувствуют себя прямо-таки обязанными стремиться к сексу ради него самого, развивать интерес к сексуальности в его деперсонализированном и дегуманизированном обличье. Однако мы, психиатры, знаем то, насколько сильно всё это сказывается как раз на ослаблении потенции и оргазма, лишая человека той спонтанности, той самостоятельности, той искренности, которая является условием и предпосылкой нормального сексуального функционирования и в которой как раз и нуждается человек, страдающий сексуальным неврозом. Мы все против лицемерия в вопросах сексуальной жизни, однако, мы должны выступить и против того лицемерия, которое творит “свобода” в погоне за барышами”.
На первый взгляд, рыночные отношения в сфере секса выглядят демократично. Где ещё так справедливо распределяются равные права на наслаждения? Если дело идёт не о браке (тут главенствуют сословные интересы!), то, по правилам рынка, большинство может себе купить наслаждение, заплатив за него тем, что обеспечит наслаждение партнёру. Женщины при этом имеют равные права с мужчины. Хочешь – покупай, не хочешь – не надо.
Однако в обществе потребления такое равенство имеет и теневую сторону – происходит неизбежная “инфляция” личности; сама жизнь становится товаром.
Иллюстрацией к этому может служить дело 33-летнего электрика Дина Коррла, который мучил подростков на “доске пыток”, а потом убивал их. Это страшное преступление творилось на протяжении трёх лет.
Садисты всегда и везде одинаковы.
Для рыночного общества характерны не столько типы, подобные Коррлу, сколько его платные помощники. Это они заманивали подростков в его дом, помогали садисту их истязать, а затем закапывали их трупы. Подручные Коррла садистами не были. Они “работали” за деньги. Один из них, 17-летний Элмер Хенли, в ходе суда рассказал (Цит. по Ю. Жукову, 1974):
“На протяжении трёх лет я помогал Коррлу в проведении оргий. Мне была поручена вербовка новых жертв. В моём распоряжении их было больше, чем требовалось. Я знал всех парнишек нашего района и мне было достаточно подъехать к автостраде, чтобы найти ребят, которые просили их подвезти. Я им обещал хорошую вечеринку с выпивкой и наркотиками, и они тут же соглашались”.
“Коррл, – жаловался Хенли , – мне обещал по двести долларов за каждого новичка, которого я ему доставлю. Но он мне платил лишь по 10-20 долларов, да и то нерегулярно”.
Вот отзывы о Хенли, которые дали журналистам его соседи:
“Такой милый, такой вежливый! Всегда хорошо причёсан и одет... У него была такая подкупающая улыбка! И как он любил детей! Иногда по вечерам он сажал их на свой мотоцикл и катал. А в своём грузовичке он даже установил сидения, чтобы возить ребятишек по воскресениям на пляж”.
На этом пляже Хенли закапывал по ночам трупы.
“Очень вежливый юноша , – говорил о Хенли священник, рядом с церковью которого стоит бунгало Коррла, где убивали подростков, – он мне помогал в работе с молодыми прихожанами”.
Таков он, “Малатеста” рыночного общества. Его убедили, что каждый имеет право на наслаждения. Вот он и реализует это право, продавая живой товар на муки. Бизнес есть бизнес...
Но и жертвы, увы, были воспитаны в духе потребительского гедонизма; они жаждали удовольствий, обещанных им Хенли. Последними жертвами, например, стали 20-летний парень со своей 14-летней подружкой. Они, не задумываясь, клюнули на предложение незнакомого им Хенли поразвлечься. У Коррла они с удовольствием пили спиртное и нюхали наркотики, пока не очнулись в наручниках на “доске пыток”. Они заплатили своими жизнями за полученные ими сомнительные наслаждения.
На взгляд сексолога, потребительский гедонизм вредоносен так же, как и любая другая его разновидность. В эпоху Возрождения индивидуалистический гедонизм психопатизировал людей и лишал их способности любить. Хиппи наивно считали, что их групповой гедонизм – проявление полной свободы личности, но её-то и не было! Просто традиционные сексуальные запреты и табу, отброшенные молодыми бунтарями, сменились новыми психотравмирующими формами принуждения.
Гедонист-потребитель, стремясь купить своё право на наслаждение, утратил способность любить в ещё большей мере, чем его предшественники – гедонисты прошлых эпох. Женщины насторожённо следят, чтобы им “выдали” оргазм по максимуму! Мужчины, боясь упустить случай, сулящий наслаждение, вступают в связи, в ходе которых у них гаснет или вовсе не появляется эрекция, причём по невротическому механизму такое половое расстройство фиксируется, делая человека невротиком. Главное же, половое поведение, основанное на принципах гедонизма, неотрывно связано с промискуитетом, подпитывая эпидемию СПИДа.