Сексолог, как правило, диагностирует у большинства людей с нетрадиционной сексуальностью либо невротическую реакцию по типу гомосексуальной тревоги, либо невротическое развитие, связанное с интернализацией гомофобии, либо, наконец, невротическую реакцию гиперкомпенсации. Всё это свидетельствует о господстве в нашем мышлении и поведении вековых гомофобных традиций, доведенных до крайности в годы тоталитарного режима. Отравляя общественное сознание и усваиваясь самими гомосексуалами (принимая форму интернализованной гомофобии), они обрекают одних на ненависть к тем, кто любит иначе, чем большинство, а других – на болезни, порождённые беспочвенными самообвинениями. Ведь, как бы “ядерный” гомосексуал ни осуждал врождённый характер собственной сексуальной ориентации, он не способен превратиться в гетеросексуала. Стоит ли нагнетать гомофобные страсти в стране, население которой и без того презирает и шельмует своих гомосексуальных сограждан?
Прописные, казалось бы истины, не вызывающие никаких сомнений, приобрели в рамках опубликованного интервью психотравмирующий и двусмысленный характер. Действительно, кто же спорит с тем, что детей лучше растить в полных семьях, что мальчикам полезно заниматься спортом и они должны уметь мастерить?! Вот только, если всё это выдаётся за надёжные способы, гарантирующие всем без исключения “нормальную” сексуальную ориентацию, то речь идёт об обмане читателей.
Грех психолога, давшего интервью, очевиден: сложнейшую сексологическую проблему, уходящую корнями в нейроэндокринологию, психологию, психиатрию, психоанализ и даже в социологию, он упростил до абсурда и выдал чохом на всех примитивные рекомендации. Тем самым, был нарушен главный принцип сексологии: подход к девиации должен быть строго индивидуальным и иметь системный характер. Чтобы разобраться в индивидуальных особенностях половой психологии, надо учитывать многое: особенности протекания беременности матери; детские впечатления, повлиявшие на становление типа влечения; особенности периода полового созревания; неприятие собственной гомосексуальности и борьбу с ней; и, наконец, практикуемые способы психологической защиты.
Глубинные психологические процессы, определяющие однополое влечение, так же, как и наличие внутриличностных конфликтов, связанных с неприятием собственной гомосексуальности – всё это затрудняет для геев самостоятельное решение их проблем. Один из парадоксов гомосексуальности как раз в том и состоит, что лишь в ходе анализа собственных неосознанных установок, возможного только с помощью врача-сексолога, юноша или девушка, принадлежащие к сексуальному меньшинству, способны сделать подлинно собственный выбор своей судьбы.
Обычно гомосексуалы нуждаются в поддержке, помощи и опеке, которые выходят далеко за рамки собственно сексологии или психотерапии. В ещё большей мере это относится к гомосексуальным парам. В тех случаях, когда нетрадиционная сексуальность привела к развитию невроза, встаёт вопрос о его лечении. Если человек не может примириться с собственной девиацией, настаивая на переориентации своего полового влечения, необходимо установить насколько такое решение соответствует его подсознательным установкам и биологическим особенностям. В конечном счёте, только в полном сотрудничестве сексолога с пациентом, осуществляемом как на сознательном уровне, так и на уровне подсознания, определяются цели и объём психотерапевтической коррекции. Порой полезно расширение континуума половой активности, обеспечивающее возможность бисексуального поведения. Это повышает и уровень самоуважения, и степень социального престижа; делает человека более восприимчивым к гетеросексуальным эмоциям в быту и в искусстве; смягчает психогенность конфликтных ситуаций. Но, разумеется, навязывать бисексуальность тем из гомосексуальных пациентов, которые не способны к ней или не приемлют её, бесполезно и ненужно.
Серьёзные трудности возникают, когда в структуре гомосексуального влечения силён садомазохистский компонент. Лечение подобных пациентов порой спасает их от полного краха. То же следует сказать и о педофилии.
Наконец, даже в тех относительно редких случаях, когда гомосексуальная пара действительно достигла подлинной любви, сохранить хрупкое счастье “голубой семьи” всё-таки чаще удаётся лишь с помощью извне. И это тоже одна из задач квалифицированного и доброжелательного сексолога.
Сущность индивида зависит и от его врождённых особенностей, и от воспитания, и от характера его одарённости. По степени разброса этих параметров гомосексуалы, пожалуй, перещеголяли обычных мужчин. Учёные установили, что женщины стандартнее мужчин по всем параметрам: от физических показателей до продолжительности жизни. Это обеспечивается генетическим набором, который у женщин имеет больше дублей и потому жёстче контролирует наследственность. Среди гомосексуалов такой разброс ещё больше, чем среди большинства гетеросексуальных мужчин. Это объясняется особенностями формирования их мозга в зародышевом периоде, а также, начиная с раннего детства, ощущением собственной инаковости, своего выпадения из рамок общепринятых норм восприятия окружающего мира и способов поведения. Среди гомосексуалов, образно говоря, больше ангелов и чертей, гениев и посредственностей, сверхправдивых и лжецов, гиперсексуальных и асексуальных. Чаще, чем среди гетеросексуального большинства, среди них встречаются и обычные психопаты. Гомосексуальность влечёт за собой множество психологических и социальных проблем. Более адаптированы бисексуалы, к тому же бисексуальность менее враждебно воспринимается окружающими. Именно поэтому многие “ядерные” гомосексуалы выдают себя за бисексуалов (так довольно долго поступал Фредди Меркьюри).
Соответственно такому разбросу и с учётом крайней нестандартности психологии пациентов, лечебная тактика выбирается сугубо индивидуально.
Наконец, врач обязан помочь пациенту в его противостоянии гомофобии, с тем, чтобы тот, оставаясь самим собой, мог сохранить своё душевное здоровье.
Общество позволяло себе игнорировать проблемы гомосексуальности в течение веков. Сексуальная революция наглядно продемонстрировала их важность и неотложность. Это особенно очевидно в условиях эпидемии СПИДа, угрожающей самому существованию человечества. Опыт американских гомосексуальных клубов, наладивших строгий контроль за здоровьем своих членов, показал возможность противостояния эпидемии. Но этот успех оказался временным. По-видимому, более рациональным будет создание не столько закрытых гомосексуальных клубов (всё-таки, они – вариант всё той же “плешки”), сколько организация общественных центров сексуального здоровья более широкого профиля.
В таких клубах возможна анонимность, хотя и отказ от неё обычно не угрожает престижу его членов. Тщательное психологическое тестирование и медицинское обследование обеспечивают отсев психопатов, садистов и больных венерическими болезнями, что делает выбор партнёров безопасным, сохраняя членам клуба не только здоровье, но и жизнь. Наконец, участие в клубной жизни представителей обоих полов и любой сексуальной ориентации, помогает выработать толерантность и уважение к чужим вкусам, взглядам, привычкам. При этом удаётся избежать как неоправданной враждебности к инакомыслящим, обычной для гетеросексуального большинства, так и сектантства, свойственного части гомосексуалов-невротиков. Рост самоуважения, приобретённый в клубном общении, позволит геевской молодёжи противостоять гомофобному давлению и успешнее бороться за свои права. В условиях экстремистской гомофобной пропаганды, нарастающей в стране, это крайне необходимо. Хотелось бы сделать достаточно еретическое добавление. Так ли уж далеко ушли от гомосексуалов “нормально” ориентированные лица, если учесть, что промискуитет одинаково свойствен, как тем, так и другим?
Не является ли девиацией сама невротическая потребность в постоянных поисках всё новых и новых сексуальных партнёров, вне зависимости от типа сексуальной ориентации? И не нуждаются ли в лечении у сексолога большинство из тех, кто склонен к промискуитету, даже если половой акт удаётся им без труда?