— Вот я, как только встану, обоим достанется, гады.
— Но первому-то Киллиану, он первый позвонил.
— Но тебе все равно достанется, — злорадно протягивает Миллс.
Джонс показывает Эмме язык.
— Детский сад, — закатывает глаза Миллс. — Уйдите с глаз моих долой, пока капельницу в вас не кинула.
— Подруга называется, вот и помогай ей, — протягивает Эмма, вставая с кровати. Реджина тянется свободной рукой к капельнице, и блондинка, поднимая руки спокойно выходит, следом, усмехаясь, выходит Джонс.
— Будешь буйной - вызову психиатра, — шутит Киллиан, закрывая дверь палаты.
— А я все же засуну ту шпильку тебе в задницу! — привстав на локтях, кричит Реджина, а Эмма косится на Джонса.
— Не смотри так, я тебе все равно ничего не скажу, — говорит брюнет, и Свон показывает Миллс кулак через стекло.
***
Полдня Реджина пролежала одна в своей одноместной палате. Она была человеком, который не может сидеть без дела, и данная ситуация была хуже пытки. Но больше всего ее беспокоил Робин. Она была зла на Киллиана, что он позвонил ему, но, взвесив все, поняла, что виновата сама. Ее обидел его уход, он даже не пришел к ней через пару часов. Миллс не хотела никого ни видеть, ни слышать, и просто лежала с закрытыми глазами. Она слышала, как дверь тихо открылась, слышала шарканье ботинок, но знала, это не он и, значит, нет смысла открывать глаза.
— Дорогуша, я знаю, что ты не спишь.
Реджина поморщилась, будто съела лимон, и открыла глаза. Голд стоял, опираясь на трость около ее кровати, и сверлил взглядом.
— А ты какими судьбами? —шутливо спросила она, но мужчина явно был не в том настроении.
— Ты не сказала мне, —холодный пронзающий тон.
— Заметь, я никому не сказала, — чуть приподнялась на кровати, тело неприятно затекло.
— Мне все равно на всех. Ты не сказала мне, готов поспорить, даже отец не знает, — сел рядом на кровать, продолжая буравить взглядом.
— Отец не знает. А тебя не хотела беспокоить.
— Не хотела беспокоить, значит, — протянул он, вскидывая брови, — Реджина, когда речь заходит о тебе, хочешь ты того или нет, я должен знать. Потому что ты мне не просто врач, не просто дочь Коры, ты у меня на глазах выросла. Как ты этого не поймешь.
— Прости, — поджала губы, опустив голову.
— Я надеюсь, больше такого не повторится?
— Нет, — коротко ответила Миллс.
Реджина молчала какое-то время, смотря на него, а потом выпалила:
— Я предлагаю тебе сделку.
Роберт усмехнулся, но с лукавством посмотрел на нее.
— Что мне нужно — понятно, а что нужно тебе, дорогуша?
— Я подписываю те документы о передачи полномочий, только если ты летишь в Германию лечиться. Я знаю одного специалиста, шансов не так много, но они есть.
— Растешь, — усмехнулся Роберт, — я так понимаю, что в ином случае, документы ты не подпишешь.
— Правильно понимаешь.
— Кому отойдет больница, если я не подпишу все? — пока Голд раздумывал над сделкой, поинтересовалась брюнетка.
— Моему сыну.
— У тебя есть сын? — карие широко распахнулись от неожиданной новости.
— Если ты не знала, как делаются дети, могу просветить, — с некой издевкой сказал он.
— Избавь меня от этого, — Реджина брезгливо поморщилась. — Почему ты не рассказывал?
— Потому что уже много лет ты моя семья. А мой родной сын знать меня не желает, — печально пояснил он. — И правильно делает.
— Расскажи.
— Что тут говорить. До появления Коры в моей жизни, у меня была семья. С Милой я познакомился еще в юношестве, и первая любовь будоражит кровь, ты готов на без башенные поступки. Мы поженились вскоре, потом у нас появился Нил, — Реджина нахмурилась, услышав его имя, но отмела все догадки, — когда я уже работал в этой больнице, пришла Кора, все так быстро закрутилось, что я не заметил, как испортился мой брак. Потом Мила догадалась, был скандал, развод, — Реджина опустила свою руку поверх его, сжимая старческую ладонь, — я на тот момент не был так богат, а Кора встретила твоего отца, у него было огромное состояние, и она ушла к нему.
— А где Мила и Нил? — спросила брюнетка поникшего Голда.
— Они тогда переехали из Майями, я не знаю, куда.
— А как же вы столько лет с моей матерью здесь работали?
— Кора строила карьеру. Наши отношения были сугубо деловыми.
— А что ты чувствовал, приходя к нам домой?
— Нет, я не ревновал, если ты об этом… я приходил не к ней, я приходил к тебе, — встретился с ней взглядами, ласково улыбаясь, — я, когда только тебя первый раз увидел, такую маленькую, сморщенную, страшненькую.
— Что? — наигранно возмутилась она.
— Мне было слишком одиноко в этом мире, и ты, будто второй шанс. Я понял, что не могу злиться на тебя из-за поступка матери. И полюбил тебя.
Реджина не выдержала и, придвинувшись к нему, обняла его, чувствуя ответные объятия.
— Я тоже люблю тебя. За страшненькую я, конечно, обижусь, — оба рассмеялись, отстраняясь.
— А у Нила фамилия твоя?
— Нет, Кэсседи. Что с тобой?
Реджина открыла рот в немом вопросе и просто ошарашенно смотрела на Голда.
— Не может быть, — тихо вымолвила она.
— Реджина, что?
— Я с ним училась, и он ушел с последнего года, пожалуй, это все, что ты должен знать, — продолжая смотреть на Роберта большими глазами.
— Он сделал тебе что-то плохое?
— Не мне, и это мягко сказано, — провела руками по лицу. — Хоть бы это было просто совпадение.
До вечера брюнетка пролежала в полном шоке, она описала Голду своего бывшего одногруппника, и все сошлось, Реджина не знала, что ей делать. Она хотела найти его сына, но, узнав, кто это, была растеряна. Все, что она хотела, это врезать Нилу. Одно ее радовало, Голд согласился на ее сделку, и, пожалуй, это самая хорошая новость за сегодня.
В палату зашли с улыбками Киллиан с Эммой, со стаканчиками какао и булочками с сахаром. С довольными рожами сели рядом, пока Миллс обиженно смотрела на них.
— Сволочи, пришли меня дразнить.
— А как же? А ты, Миллс, свой супчик ешь, — Реджина сверкнула на Джонса взглядом и брезгливо поморщилась от тарелки супа, стоявшей на тумбочке. Уж лучше помереть от голода, чем питаться больничной едой.
— Вот вы заразы эдакие.
— Мы знаем, — прожевывая, улыбнулась блондинка.
— Свон, ты ужасная подруга, — скрестила руки брюнетка и надула губы.
— Охренеть! —Эмма аж подавилась какао от такого заявления, — мне влетело от Локсли, влетело от Голда за скрытие операции работника больницы. И я плохая подруга!
Миллс отвела глаза при упоминании Робина, и друзья это поняли, переглядываясь.
— Что, больше не приходил? — задал вопрос Киллиан.
— Нет. Отвезите меня домой! — заскулила брюнетка. — Я не хочу тут лежать в одиночестве. Если я ему не нужна, пусть идет к черту. Отвезите.
— Миллс, тебе вставать можно только через два дня. О чем разговор? — недовольно сказала блондинка, хотя она ее понимала.
— Отвезите или я сама уеду!
— Ну хочешь, я с тобой останусь ночевать тут? — спросила явно уставшая блондинка, ведь она уже третьи сутки работает.
— Я хочу домой! — Реджина начала вставать.
— Никуда ты не поедешь! — все вздрогнули от неожиданности, Локсли стоял в дверном проеме и прожигал Миллс взглядом. — Ребят, выйдите, пожалуйста, мы поговорим.
Реджина упала на подушки, закрывая глаза и раздраженно вздыхая. Меньше всего она хотела его сейчас видеть.
— Ты мне муж или кто, чтобы командовать мной?
Коллеги, переглянувшись, все же покинули палату, перекрестив брюнетку на всякий случай. Хотели остаться в коридоре, но, после взгляда Локсли, решили уйти.
Робин сел на стул около кровати и посмотрел на брюнетку, что смотрела в потолок, наверно, там было что-то интересное.
— Прости меня. Я такой дурак, — Реджина удивленно перевела на него взгляд, она явно ожидала скандала.