— А почему ты мне раньше не танцевала? — оставил легкий поцелуй на плече блондинки.
— А тебе в дежурке еще и танцевать нужно? — Эмма посмотрела из-за плеча. Сознание чуть прояснилось, она осознавала, что их ждет разговор, возможно, утром.
— Я хочу, чтоб это не заканчивалось, — Киллиан слез с нее, ложась рядом на бок, и запустил пальцы в ее волосы. — Хочу, чтоб ты всегда была рядом. Жить с тобой хочу, Свон.
Эмма чуть пошевелилась, меняя положение, но, видимо, Джонс понял это иначе.
— Не уходи.
— Не собиралась, — придвинулась ближе, захватывая губы в плен, нежно целуя. — Я вообще планировала тут задержаться, — улыбнулась, отстранившись.
— До утра?
— Думаю, чуть дольше. Киллиан…
— М?
— Давай попробуем?
— Что? — ласково поглаживал пальцами одной руки женские скулы.
— Ну… ты, я… — улыбнулась, видя его удивление.
— То есть ты согласна? — широко распахнул глаза.
— А на что это похоже?
— Эмма… да я же… я… — она рассмеялась над его реакцией. На лице красовалась счастливая улыбка, а глаза будто зажглись изнутри. Сгреб ее в охапку и стал целовать в макушку, слушая заразительный смех. — На работу завтра не пойдем, у нас с тобой постельный режим!
***
— Миллс, лежи, пожалуйста. Тебе нельзя вставать, — Локсли, вышедший из ванны в полотенце вокруг бедер, уложил ее за плечи, слушая недовольный вздох.
— А ты оденься, что ты тут светишь своим прессом, — отвернулась от него, скрещивая руки на груди.
— Зудит? — рассмеялся Робин.
— Зудит, — сжала бедра сильнее, — а мне месяц нельзя сексом заниматься, так что оденься, пожалуйста.
— Ну мы в одинаковом положении.
— Ага, руке передавай привет.
— Досталась же мне, — со смехом произнес Робин.
— Ну-ка? И какая тебе досталась? — вернула взгляд, чуть прищурившись.
— Самая лучшая, — поднял руки, выдерживая пронзительный взгляд.
— То-то же.
— Значит будем целоваться, — весело сказал Робин, наклоняясь к ней, — много целоваться.
Миллс хотела что-то сказать, но ее увлекли в сладкий поцелуй, его руки зарылись в шелковистых волосах. Брюнетка страстно отвечала на поцелуй, притягивая его за затылок.
— Вот только есть одна проблема, — отстранившись, вдохнула необходимый кислород, — ты делаешь меня влажной, даже когда целуешь, — пальчиками массировала кожу на затылке.
— Миллс, — прорычал Робин.
— Никто и никогда не заставлял меня испытывать ничего подобного, — взволновано прикусила губу, смотря в глаза.
— Я хочу, чтобы ты была самой счастливой женщиной на свете… я все для этого сделаю, — Миллс сглотнула предательский ком в горле, сдерживая слезы, никто и никогда не говорил ей такого. Он наклонился, целуя ее в лоб и прошептал.
— Но, чтобы тебе стало легче, я все же оденусь, — Реджина заливисто засмеялась. — Но ты этот месяц спишь голой.
— Это почему?
— Должен же я чем-то довольствоваться, — отошел к шкафу, открыв дверцы. — Через сколько будут готовы анализы?
— Через десять чертовых дней, — голос в секунду поник. — Я с ума сойду.
— Все будет хорошо, — обернулся, — я уверен, все будет хорошо, и ты верь.
Робин повернулся, слегка покачивая бедрами, Реджина улыбнулась, не понимая, что он делает.
— Что ты делаешь? — широко улыбнулась, когда Локсли стал пытаться выводить бёдрами восьмерки, но по итогу только махал задницей. Миллс, запрокинув голову назад, рассмеялась громче.
— Хорошо, что ты стал врачом… стриптиз это не твое.
— Зато ты посмеялась. А мне кажется, что я все же хорош, — развернулся к ней, не переставая двигать бедрами взад—вперед.
— Тебе кажется.
— Засранка, ну я тебе сейчас!
***
Утро Эммы началось сказочно. Теплое одеяло, выходной день, который можно провести в постели и, конечно, кардиохирург, который разбудил ее, звеня чашками с горячим кофе. Эмма приоткрыла глаза, видя, как он шёпотом ругается, из одежды на нем были только трусы, и Свон, прикусив губу, притворилась спящей. Джонс поставил чашки на прикроватную тумбочку и сел на корточки около Эммы, что лежала на животе, одеяло скрывало лишь ее оголённый низ. Он заботливо убрал светлую прядку за ухо и склонился к уху.
— Я знаю, что ты не спишь, — улыбка показалась на ее лице, и она открыла глаза, тут же попадая в сладкий плен его губ. Киллиан нежно целовал ее, ладонью поглаживая обнаженную спину.
— Какие у нас планы на день? — отстранившись, спросила она. Глаза Джонса сегодня сияли ярче алмазов, она еще никогда его таким не видела, улыбка не сходила с его лица, и ей это определенно нравилось.
— Ну я планировал сегодня отдохнуть, сводить тебя куда-нибудь, — Эмма удивленно приподняла брови, — да, Свон, привыкай.
— А как же постельный режим, — лениво потянулась в кровати.
— Успеем.
— Ты хоть Голду звонил, спрашивал?
— Вообще-то следующие месяца три полномочия Голда будет исполнять Миллс.
— В смысле? — Эмма удивленно села, натянув одеяло на грудь.
— Сам не в курсе, думал ты знаешь. С утра позвонил узнать, в каком настроении Голд, и вот узнал.
— А когда? Что вообще?
— Позвони своей ненаглядной, да узнай. А пока ты звонишь, я еще что-то приготовлю. Что хочешь?
— Бутерброд с сыром можно, — все еще находясь в раздумьях, на автомате произнесла она.
— Хорошо, — поцеловал в макушку свою девушку и вышел. Он сам еще не привык к такому названию, его девушка. Но что с ним происходило, когда он про себя ее так называл, Киллиан сам не мог объяснить. И сердце билось в разы сильнее, и улыбка на лице появлялась незаметно, а внутри будто все расцветало. Джонс давно понял, что вляпался по полной, он привык к своей жизни - каждый день новая девушка, иногда бывает, что он попользуется не один день, но сути не меняет. Он давно забыл, что такое нежности, когда дыхание прерывается, когда целуешь дорогого человека. Ему определенно нравилось все, что происходит сейчас. Он пока боялся думать о будущем, его устраивало и настоящее. Пусть только она будет рядом.
Эмма взяла телефон Киллиана и стала искать контакты Миллс, свой она даже не знала, как искать.
— Как у тебя Миллс записана? — кричит Свон.
— Заноза в заднице, — Эмма не сдерживает смешка и вскоре находит нужный контакт. Реджина долго не берет трубку, потом она слышит:
— Локсли, отстань, что ты какой озабоченный…
— Я хочу целоваться, другого ты мне не даешь…
— Сейчас и этого не получишь. Тебе вроде на работу пора.
— Але, озабоченные, я все слышу! — даёт о себе знать Эмма.
— Ты чего вообще звонишь, чего тебе надо, Свон? И почему с номера Джонса? — что-то шуршит на том конце трубки, но ей явно не хочется знать.
— Ахринеть, приплыли. Я, может, звоню узнать, как ты, или, например, узнать, почему Голд куда-то свалил.
— Узнала, значит.
— Узнала, — передразнивает ее.
— Приезжай ко мне, расскажу, погоди минуту… Локсли, а ну вылезай из-под одеяла живо! — слышится, будто кого-то бьет, Эмма, конечно, догадывается и потом слышит облегченный вздох. — Я тут. Так приедешь?
— Да я бы приехала, только… — Эмма словила удивленный взгляд зашедшего Джонса с тарелкой завтрака.
— Миллс, у нее постельный режим, — неожиданно крикнул Киллиан.
— Кто сказал? Почему?
— Идиот, — шипит Эмма, и Киллиан садится рядом, отнимая у нее трубку.
— Сказал ее парень, — ставит на громкую связь.
— Какой парень?
— Ты вроде врач, значит, думалка есть.
— Но у Эммы нет… ДА ЛАДНО? Серьезно? Локсли, ты слышал? — Режина вопит на всю квартиру, а врачи тихо смеются.
— Чего слышал?
— Да иди ты уже на работу, что ты тут топчешь грязными ботинками…
— Сама позвала…
— А теперь говорю иди…
— Чтоб с кровати не вставала…
— Еще что, док?..
— Люблю, — на этих словах Эмма с Джонсом прекращают ржать и сморят друг на друга выпученными глазами. — Я пораньше приду, пока, солнце, — они слышат только его голос, Миллс там, видимо, застыла в шоке, они услышали, как хлопнула дверь ее квартиры.