— Я тебя люблю, и все будет хорошо.
— Да вали ты уже.
— Сволочь ты редкостная, Миллс. — отстранилась Свон и пошла к двери. — С Локсли поговори.
— Исчезни, — хихикнула брюнетка.
— А где слова о любви? — открыв дверь, спросила она.
— Сейчас как премию то отниму, у меня права есть теперь.
— Ну и не надо, — надув губы, Эмма сделала вид, что закрыла дверь.
— Да люблю я тебя.
— Знаю, — резко распахнула дверь и нагло улыбнулась.
— Ах ты ж. Кыш от сюда, — Свон засмеялась и вовремя закрыла дверь от летящей в ее сторону папки.
— Нервишки подлечи.
***
— Любимая, пошли. — Локсли открыл дверь в кабинет Голда, откуда она не высовывалась весь день. Застал Реджину сидящей на крою стола с отстраненным взглядом. Она вздрогнула, заметив его, и натянула улыбку. — Анализы готовы, — пояснил он.
Реджина, как не старалась, страх в глазах не смогла спрятать.
— Так, хватит, — Локсли захлопнул дверь и подошел к ней. — Поговори со мной, мы взрослые люди. Скажи о страхах, только не молчи, пожалуйста.
Реджина, схватив его за ворот рубашки, притянула к себе и уткнулась в его шею, обхватив сильные плечи руками. Робин вздохнул с облегчением, всяко лучше, чем просто молчание, и обнял в ответ, прижимая к себе крепко, насколько можно.
— Я боюсь идти туда, — тихо прошептала.
— Открою тебе секрет, но я тоже. — поцеловал в макушку.
— Тогда не пойдем.
Робин отстранился, беря ее лицо в ладони и поглаживая скулы пальцами.
— Родная, мы пойдем туда, получим хорошие анализы, и все будет у нас хорошо.
— Правда?
— Правда, — смешно передразнил ее и нежно коснулся губ. — Ты курила, — отстранился и укоризненно посмотрел.
Реджина виновато поджала губы.
— Чтобы это было в последний раз. Мать моих детей должна думать о собственном здоровье.
— Мать кого? — выпучила глаза от такого заявления.
— После поговорим. Пошли, — помог слезть со стола явно впавшей в шок Реджине.
— Ты же знаешь, меня нельзя так пугать… я только к любимой начинаю привыкать, — шла в его руках, даже не замечая, куда.
— Ох, Миллс, тебя ждет со мной веселая жизнь. Смотри, у нас будет три девочки и два мальчика.
— Сколько? Я тебе кошка что ли?
— Да, ты права, пять девочек и три мальчика.
— Э, погоди. Я, конечно, понимаю, что порода Локсли явно плодовита, но мы, Миллс, бракованные.
— Не говори о себе так, — метнул серьезный взгляд, ведя ее по больнице, — есть много разных способов.
— Локсли, а ты не рано заговорил?
—Я дальновиден.
За своими спорами они не заметили, как дошли до нужного кабинета. Локсли крепко взял ее за руку и почти втолкнул в помещение. Где с доброй улыбкой сидел доктор Делео и подписывал заключение. Реджина ушла куда-то в себя, боясь услышать заключение гистологии.
— Доктор Миллс, можете выдохнуть, миома была доброкачественной… — а дальше она уже не слышала, в тот же момент с ее плеч рухнул груз, что душил ее каждый день. Она не заметила, как ее подхватил Локсли и расцеловал, она прокручивала его слова в голове и смотрела куда-то в одну точку.
— Моя девочка, не плач, все хорошо. Видишь, все хорошо. Любимая, ты меня слышишь?
Реджина всхлипнула и наконец обратила на него внимание. Сколько любви и счастья сейчас выражали его глаза, что она не сдержалась и заплакала. Сколько дней ее мучили эти анализы, сколько она надумала плохого. Она вцепилась в него мертвой хваткой, Робин подхватил ее и, пожелав всего хорошего доктору, вынес ее в коридор больницы, продолжая шептать ласковые слова на ушко.
— Теперь не отвертишься, минимум 8 детей.
Реджина рассмеялась сквозь слезы.
Три месяца спустя.
Реджина распахнула дверь кабинета Голда и широко улыбнулась, застав его за бумагами. Тот отвлекся на нее.
— Доктор Миллс, Вам что-то нужно?
— Нужно, — закрыла дверь, привалившись на нее спиной, — обнять Вас нужно.
Он встал из-за стола и почти словил бросившуюся к нему в объятия брюнетку, та крепко вцепилась в него и уловила его аромат с примесью коньяка. Она так соскучилась по нему, да и он, видимо, раз сжал ее своими худыми руками. Как Голд не говорил, что все хорошо и анализы стабильны, вид у него был плох после химиотерапий, но Реджина знала, скоро он поправиться.
— Так, ну все, сейчас мне мой дорогой костюм помнешь, — шутливо отстранился и указал на стул.
Миллс тут же его заняла, с широкой улыбкой рассматривая его. В отличие от Голда, она вся цвела, как роза: яркий румянец, распахнутые глаза с лукавым блеском. Что говорить, жизнь с Локсли сильно изменила ее, и ей это нравилось.
— Как у тебя дела? Смотрю, с работой справилась, молодец.
— А ты во мне сомневался? — наиграно возмутилась она. — Дела хорошо, жизнь прекрасна.
— Ох, как запела. —с прищуром произнес старик, — как с Локсли?
— Все хорошо, детей требует, — улыбнулась она, словив его задумчивый взгляд.
— Понятно, — протянул он.
— Все хорошо? — заметила его поменявшееся выражение лица.
— Да.
— Сам как?
— Неплохо, детка, неплохо… вечером зайдешь ко мне, я тебе кое-что расскажу.
— Ладно.
***
— Сегодня произошла страшная перестрелка в центре города, пострадавших много, все госпитализированы, поймать преступников не удалось, но полиция уже работает… преступники были ранены и далеко уйти не могли.
— Ужас какой, — произнесла Эшли, протягивая журнал только что пришедшим врачам. Эмма согласно кивнула, отрываясь от экрана телевизора и ставя подпись.
— В какую их больницу отправили?
— Кажется в Мерси-Вест, — произнесла дошедшие до нее слухи Бойд.
Киллиан оставил свой автограф в журнале и, приобняв свою девушку, направился к лифту.
— Планы на вечер не строй, сегодня у меня для тебя сюрприз.
— Мм, какой же?
— А все тебе скажи, Свон.
Врачи зашли в пустой лифт.
— В общем, твой обворожительный мужчина будет ждать тебя в семь, внизу.
— Прости, где он?
— Получишь сейчас, — притворно ахнула от шлепка его руки на ягодице и поцеловала.
— Ладно, обворожительный, буду ждать, — оставила поцелуй на щеке и выпорхнула из лифта, цокая каблуками, с недавних пор Эмма слегка разнообразила свой гардероб, не обошлось это без Реджины.
— Ты морячка, я моряк, ты рыбачка, я рыбак… — Эмма хихикнула, услышав песню Джонса, исполняемую после классного… вечера, и скрылась в своем кабинете.
Не успела она включить свет, как ее тело прижали к двери и схватили за горло, блокируя воздух. Свон рефлекторно схватилась за, как она поняла, мужские руки и уловила неприятный запах спирта. К шее приставили оружие, тут она не ошиблась.
— Дернешься, убью. Понятно? — раздался мужской голос.
Свон беспомощно кивнула, хватая ртом воздух.
— Крикнешь, тоже умрешь. Я доходчиво объясняю?
— Кристально, — Эмма схватилась за шею, почувствовав, как ее отпустили, и увидела лицо мужчины, когда тот нажал на выключатель. Это был мужчина пятидесяти лет, с узенькими серыми глазами, его волосы отдавали рыжиной, а борода местами была с проплешинами. Один его взгляд устрашал, а дуло, направленное в шею, заставляло трястись всем телом.
— Да не бойся ты так, обработаешь мне ногу и выведешь из больницы, и все с тобой будет хорошо…, наверное, — хрипло рассмеялся мужик. — Пошла, — подтолкнул ее к кушетке и захромал следом. Эмма села, тот повторил действие и указал на раненую ногу, кровь пропитала джинсы, и ткань покрылась ржавыми пятнами, Эмма поняла, что нога прострелена.
— Мне нужно больше препаратов, у Вас может быть заражение, а их у меня здесь нет.
— За идиота меня держишь? Делай, сказал, — оружие оказалось около лба, и Свон моментально забыла, как дышать. — Или прострелим тебе черепушку.
— Хорошо, — указала на ящик с препаратами и под дулом пошла за нужными вещами.