— Ладно, хочешь я с ней поговорю?
— А смысл, если со мной не говорит, с тобой захочет?
— Ладно, но запряги ее свадьбой, пусть развеется.
— Хорошо, тогда свадебное платье мы дома выберем, — хихикнула Эмма, отходя, чтобы найти футболку.
— Почему же, у меня еще есть силы и время, — схватил за талию и прижал к себе, спускаясь губами на шею.
— Признайся, ты втихаря Виагру попиваешь… Ах! Не поверю, откуда столько сил… мм, продолжай…
***
Миллс устало бредет по коридору больницы, осталось пару часов до конца смены, а она выжата, как лимон, и мечтает только о хорошем сне. Нажимает кнопку лифта и смотрит в пол, двери открываются, она заходит и, не смотря, встаёт к стене, находясь в своих мыслях, лифт начинает подниматься.
— Делаешь вид, что не замечаешь меня? — вздрагивает от его голоса и поднимает голову. Стоит напротив нее, полностью копируя позу.
— Видимо, плохо получается, — смотрит на него и ненавидит себя за то, что хочется к нему прикоснуться, хочется забыться в его руках и ощутить его губы на своих, она уже забыла, каково это. — Как семейная жизнь?
Режет без ножа, беспощадно, больно, резко. Смотрит на нее и проклинает себя за случившееся, она не заслуживает терпеть боль из-за него. Она достойна самого лучшего. Но он не может ей этого дать.
— А Грэм?
— Отлично, — отворачивается, сверля дверь лифта глазами, боковым зрением видит, как он подходит и встает сзади. Его рука застывает, прежде чем ложится на ее плечо. Не может, она не его уже. Утыкается носом в макушку и вдыхает ее запах. Боже, как он скучал. Она зажмуривается, все слова вылетают из головы, чувствует его дыхание в затылок и просит большего. Пожалуйста…
— Реджина, я…
— Не надо, пожалуйста, просто молчи, — слезы наворачиваются на глаза.
— Я люблю тебя и сделаю все…
— Я уже не верю, Локсли, — выбегает, как только двери лифта открываются.
— Реджина, стой! — кто-то кричит в коридоре, и она, проморгавшись, поворачивается.
Брюнетка на высоких каблучках спешит к ней с озадаченным лицом. Секретарша Голда.
— Да, Белль, — все ее нежелание разговаривать с Белль видно на лице. Брюнетка на секунду строит виноватый вид, а потом спрашивает:
— Ты не знаешь, что с Голдом? Его нет на работе уже больше двух дней.
— О, вот как, — она удивленно смотрит на Белль, откуда ей знать, она с Голдом давно не говорила и избегала с ним встреч. Слишком обижена на него.
— Думала, ты знаешь, звоню ему - бесполезно.
— Ммм, я съезжу к нему, — поборов свою злобу, сказала она.
Реджина просто развернулась и ушла. На этот вечер у нее были другие планы, хотя перспектива лежать на кровати и смотреть в потолок тоже не радовала. Поэтому, переодевшись, она скинула смс Грэму, чтобы не ждал ее к ужину, и отправилась к Голду, не забыв найти ключи от его квартиры в своем кабинете. Когда-то давно он их ей дал, и они так и не пригодились.
Миллс почти час ехала по вечерним пробкам, пытаясь придумать, о чем говорить с ним. Странно, конечно, что он не появлялся на работе, хотя это Голд… но работа была превыше всего. Она подъехала к многоэтажному дому и вышла, не хотелось туда идти. Он предал ее, не иначе, взяв Мэриан на работу, и все это время. В окнах его квартиры не горел свет, хотя на улице уже было достаточно темно. Реджина зашла в подъезд, открыв дверь ключами, и поднялась на лифте, нажала на звонок. Почти пять минут она слышала, как звенит он в квартире Голда, и, вздохнув, стала открывать дверь ключами.
Зашла в квартиру и бросила сумку рядом на пол.
— Это я. Ты дома? — для достоверности решила крикнуть. Как она и ожидала, никто не отозвался, захлопнула дверь и замерла. Странный гнилостный запах незаметно подкрался к ней, Реджина поморщилась и приложила руку к носу. Тошнота стала подкатывать. Миллс нахмурилась и включила свет, небольшая прихожая была пуста, вдалеке увидела закрытую дверь спальни и, не разуваясь, пошла к ней. Руки начали дрожать, когда запах стал усиливаться, она тихо открыла дверь и свет из прихожей упал на кровать. На двухспальной кровати, сложив руки на животе, лежал Голд. Запах гнили заполонил всю спальню. Он мертв около трех суток. Она вскрикнула от неожиданности и прикрыла рот руками, его голова была повернута в ее сторону, а глаза открыты. Миллс больше не смогла сдерживаться и побежала в туалет, вывернув весь желудок, а потом, ревя взахлеб, стала звонить Хантеру.
— Реджина, я не понимаю. Что случилось?
— Он мертв… мертв… я не успела… — ревела в голос, сидя на полу в туалете.
***
Две недели спустя.
— Так как Нил Кэсседи отказался присутствовать на читке завещания, думаю мы можем начать. Мисс Миллс? — Реджина оторвала взгляд от массивного стола мистера Голда, за которым сидела, и кивнула.
— Да, конечно, мистер Глас.
— Я, Роберт Голд, завещанием делаю следующее распоряжение:
Из принадлежащего мне имущества: квартира, больница и сумма в три миллиона долларов, завещаю – Реджине Миллс; оставшиеся два миллиона долларов и дачу я завещаю своему сыну Нилу Кэсседи. В данном случае, раз Нил отказался, все переходит Вам, — сказал Сидни, даже не слушавшей его Реджине, та сидела с платком у носа и смотрела отсутствующим взглядом.
— А если я смогу уговорить его сына? — шмыгнув носом, спросила она.
— Вы хотите отказаться от такого имущества?
— Да, я ухожу работать в Мерси-Вест… я думаю, я смогу уговорить его сына.
— Вам, конечно, виднее, но, может, Вы лучше подумаете?
— Давайте поскорее закончим, — Миллс подняла на него пустые глаза, темные круги под глазами только усугубляли ее вид.
— Собственно, это все, и тут есть письмо Вам, — Реджина тяжело вздохнула и приняла из его рук маленький конверт.
— Я Вас покину ненадолго, — та благодарно кивнула и проследила за тем, чтобы он ушел, потом раскрыла бумагу.
«Здравствуй, девочка моя. Не успели мы с тобой поговорить, да возможно и к лучшему, после того, что я сделал, я тебя понимаю. Реджина, мне остаётся лишь просить у тебя прощение, возможно однажды ты простишь меня.
Как ты наверняка уже знаешь, ни в какую Германию я не ездил, прости меня. Я слишком устал от этого мира, я хотел покоя. Тем более там меня ждет Кора. Я решил не говорить тебе об этом, зачем зря волновать.
Я хочу, чтобы ты знала, ты всегда была со мной, росла на моих глазах, менялась и становилась женщиной. Я люблю тебя как собственную дочь. Уверен, ты пройдешь через это, и все в твоей жизни будет хорошо. Воспользуйся моим последним советом, прислушайся к сердцу и сделай правильный выбор.»
Реджина зажмурилась и приложила руку к губам. Вытерла слезы и сложила письмо обратно в конверт. Посмотрела на рамку, стоявшую на его столе, где они улыбались друг другу. Подавила всхлип и прошептала:
— Давно я тебя простила… спасибо за последний совет и за твой последний подарок. Если кто и заслуживал мир в душе, так это ты. Я буду скучать, — взяла рамку в руки и оставила поцелуй, — но ты заслужил свой счастливый финал. Возвращайся к ней, — прошептала, улыбнувшись.
Белый дым рассеялся, легкая дымка все еще мешала четко видеть. Он оглядел себя, с удивлением обнаружив красивый костюм странного пошива. Провел рукой по волосам, удивляясь чудаковатому образу, и замер. Вдалеке, сквозь белый дым, он увидел красное платье, пышное к низу, что колыхалось при ходьбе. Фигура все приближалась, и он уже видел открытые плечи с острыми ключицами, тонкую талию, стянутую корсетом, и низ платья, украшенный камнями. Легкие кудряшки подпрыгивали, его глаза широко распахнулись, когда он заметил ее улыбку.
— Кора?
— Я знала, что ты придешь.
Он подходит ближе, не веря обхватывает ее лицо ладонями, и склоняется для поцелуя.
***
Она стоит у окна в кабинете Голда и не может пересилить себя и уйти. Внизу ее ждет Грэм, они собираются начать новую жизнь в другой больнице, он предложил ей одним вечером, а она согласилась. Сил больше не было оставаться здесь. Уже найден человек, что будет управлять больницей, пока Нил все упирается. Она может со спокойной душой бросить ее, забыть, как всю жизнь посвятила себя ей. Чертовой больнице! Она всхлипывает, кому она врет? Она не хочет уходить отсюда. Здесь вся ее жизнь. А что ее ждет в Мерси-Вест? Осталось только со всеми попрощаться и уйти.