Углей в жаровне было совсем немного. Пахло перегретым человеческим телом. Он шагнул в ванну, но тут вдруг что-то шлёпнулось ему на голову с потолка. Рус испуганно заморгал и поднял руку, чтобы стряхнуть это, потом покачал головой и улыбнулся. Здесь не Африка. Тут почти нет страшных кусающих и жалящих тварей, в госпитале нет даже специалиста по ядам. Здесь с потолка капает лишь влага.
Рус вышел из парилки. Девушка тут тоже наверняка долго не выдержит.
Вернувшись в предбанник, он увидел, что она по-прежнему сидит на краешке скамьи всё в той же позе, скорчившись, сжавшись в комочек. И смотрит так растерянно, даже испуганно. Только сейчас до Руса дошло: в госпиталь она поступила без сознания, а теперь впервые увидела здесь нечто другое, кроме двенадцатой палаты.
Он обернулся, хотел найти ей чистое полотенце, но полка была пуста. Он снова жестом приказал ей сидеть и вышел в коридор, где столкнулся с санитаром, который нёс поднос с кувшинами для воды.
— Где тут у вас чистое бельё, простыни, полотенца?
— Третья дверь налево, господин. — И санитар скрылся в боковом проходе.
Рус щёлкнул задвижкой, толкнул дверь, но она не открывалась.
Толкнул ещё сильнее и только тут заметил замочную скважину.
Когда в коридоре снова возник санитар, на этот раз с пустым подносом, он спросил:
— Где ключ?
— У офицера Приска, господин.
— Так он хранит ключи и от шкафчика с тряпками тоже?
— Офицер Приск отвечает у нас за все ключи, господин.
— Нет, это просто смешно!
Санитару хватило ума не комментировать последнее высказывание. Рус размышлял, что делать дальше, как вдруг услышал знакомый голос.
Очевидно, кто-то помешал вечеринке Валенса. Он шагал по коридору и вёл жаркие споры о скачках с седым ветераном с забинтованной от паха до ступни ногой. Рус подошёл и спросил:
— Где тут берут чистые полотенца в отсутствие начальства?
Валенс удивлённо поднял на него глаза.
— Обычно, уезжая, он оставляет запас, чтобы хватило до его приезда. Наверняка утром принесут ещё, из прачечной.
— Но не мог же он уехать и не оставить ни одного чистого полотенца?
— Прошу прощения, я на минуту, — сказал Валенс ветерану и отошёл.
Они приблизились к двери в бельевую кладовку, и тут Рус услышал, что где-то в госпитальном здании лает собака.
— Ты слышал?
— Что?
Рус подумал: может быть, показалось?
— Ладно, не важно.
— У Приска своя система, — объяснил Валенс. — Одному Юпитеру известно, в чём она состоит, но никто не хочет вмешиваться и хотя бы попробовать что-то изменить. Главное — не трогать его, только тогда есть надежда получить необходимое.
— Но мне полотенце нужно сейчас! Кстати, куда его понесло, ты не знаешь?
— Думаю, отправился в Вирконий на переговоры. Будут обсуждать контракт по поставке одеял для госпиталя.
— Одеял?.. О боги! Но неужели любой крестьянин, имеющий пару овец и жену, не может смастерить несколько одеял?
— Хм, — хмыкнул Валенс. — Это мы с тобой так думаем. Но одеяла для больницы должны соответствовать определённым, так сказать, требованиям... Не всякое, знаешь ли, одеяло подходит для больничной койки.
— И что же, люди действительно верят в это? — спросил Рус.
Валенс пожал плечами.
— Постоянно приходится выпрашивать самое необходимое.
Оставшись в коридоре один, Рус вновь осмотрел дверь в кладовку. Он ещё не успел познакомиться с офицером Приском, зато уже возненавидел его всеми фибрами души. Похоже, этот господин превратил управление госпиталем в некую особую форму искусства — нечто непостижимое уму, ценное и одновременно бесполезное. А тем временем больная сидит на лавке и смотрит на груду грязных полотенец.
Рус отошёл от двери на пару шагов, в последний раз взглянул на замок, примерился и ударил. Жуткий грохот разнёсся по пустому коридору. Все ухищрения госпитальной администрации удалось преодолеть одним сильным и прицельным ударом ноги.
— Полотенца! — объявил он и торжественно выложил стопку перед девушкой.
Однако это произвело на неё меньше впечатления, чем он надеялся. Тогда он взял её за здоровую руку и помог подняться. Распахнул дверь в парилку, почувствовал, что она пытается вырваться. Ещё крепче ухватил её за руку.
— Тебе нужно помыться, — сказал он и подтолкнул её к парилке.
Они вошли. О боги, до чего же худенькая, подумал он, приподняв девушку и посадив на край массажного стола. Затем взял отмытую мочалку, два пузырька с маслами и снова приблизился к ней. В глазах её читался ужас. Она приподняла здоровую руку, пытаясь заслониться, затем соскользнула с края стола.