Мерула предприняла всего лишь одну попытку получить хоть какую-то компенсацию, пожаловавшись на потерянные рабыней волосы. Но попытка не удалась, и она, похоже, смирилась. То было мудрое решение, поскольку большинство её клиентов составляли именно легионеры. Единственным существом, проявившим хоть какой-то интерес к убийству Софии, была та девушка с цепочкой на лодыжке, кажется, её звали Хлоя. Жаль, что он не пообещал: армия непременно разыщет убийцу и накажет его. Но если Мерула не станет хлопотать и дальше, вряд ли кто будет стараться сузить список подозреваемых, состоящий из нескольких тысяч человек, временно расквартированных в Деве. Кроме того — эта мысль посетила его впервые за всё время, — убийцей может оказаться и женщина.
Девушка заворочалась, что-то пробормотала во сне.
«Рус коллекционирует женщин».
Всё же хорошо, что ему не придётся объяснять всё брату Юлию.
ГЛАВА 18
Небо за окнами стало сереть, первые проблески рассвета просачивались через щели в ставнях в доме, где находилось три человека. Двое из них спали. Третьего мучила проблема женского белья. Где мужчина может достать его? Причём так, чтобы никто не знал? Только этих хлопот ему не хватало.
Уже не впервые Рус пожалел о том, что боги не дали ему доброй и умелой сестры. По словам Клавдии, единственная роль мужчины в женской гигиене сводится к тому, чтобы подобрать жене хорошую служанку — и больше не вмешиваться в эти дела. Хотя теоретическими знаниями Рус, в отличие от других мужей, обладал, за три года супружеской жизни как-то удавалось избегать применения их на практике. Валенс, конечно, должен знать. Но Рус не собирается спрашивать об этом Валенса.
Рус рассеянно смотрел на паутину, слабо подрагивающую от сквозняка в уголке окна его спальни. И вдруг подумал: девушка не может оставаться здесь дальше. Вот решение этой проблемы: надо найти комнату в доме симпатичной пожилой дамы, у которой всегда найдётся и сытный обед, и добрый женский совет и которая будет брать не слишком дорого. Да, это то, что надо. Он прямо с утра отправится на поиски и обязательно найдёт. А пока что — заглянуть на кухню и проверить, как там поживает его новое приобретение.
Он ухватил верхнюю тунику за подол и уже собрался как следует встряхнуть, но тут в очередной раз вспомнил, что здесь — Британия, что никаких скорпионов, так и норовящих заползти в тёмный укромный уголок, не водится. И вот Рус застегнул пряжку на поясе и, задаваясь вопросом, удастся ли ему когда-нибудь избавиться от дурацких привычек, появившихся в Африке, прошёл на кухню. Койка в соседней комнате, единственное место, где могла бы спать девушка, была занята каким-то дружком Валенса. И собакой.
Он тихонько приотворил дверь в кухню. Что-то пробежало по его ступне и метнулось в угол. Глаза постепенно привыкли к темноте, и он увидел, что углей в жаровне нет, а на столе лежит скорчившаяся фигурка.
— Доброе утро!
Девушка зашевелилась. На лицо свисала спутанная прядь волос. Она сонно заморгала, затем приподняла здоровую руку над головой. Русом вдруг овладело дикое искушение — схватить её и потащить в спальню, в постель, пока она ещё такая сонная, тёплая. И — поскольку он её хозяин — покорная. Он сглотнул и гневно отмёл эту мысль, не желая даже размышлять о том, насколько изголодался по женщине.
— Ты почему на столе? — спросил он.
Она смотрела на него секунду-другую, словно пыталась вспомнить, кто он такой. Затем, видимо, узнав, тяжко вздохнула. Ухватилась здоровой рукой за край стола и уставилась в пол.
Рус проследил за направлением её взгляда.
— Ты что, мышей боишься?
Он заметил, как напряглась рука, сжимающая угол стола. Она подняла на него глаза:
— Мышь никогда не обидит.
— Нет, — согласился он. — А вот если свалишься со стола, будет больно.
Это вопрос простой экономии. Чем меньше времени займёт её выздоровление, тем скорее увидит он свои деньги.
— Спать здесь ты больше не будешь, — сказал Рус. — Я найду подходящую комнату.
Утром того же дня он пожалел об этом своём обещании.