У большинства из нас на долю управляемого мышления приходится относительно малая часть времени, занятого мыслительными процессами. И даже если мы управляем мыслями, этот процесс испытывает сильное влияние ассоциативного мышления: нередко мы только направляем внимание на какую-то тему, а дальше следуем путем свободной ассоциации, лишь время от времени возвращая внимание к основным вопросам.
В общем-то, это вполне нормальный ход работы ума, поскольку в нем есть место неосознанному, «периферийному» процессу мышления. Но выводы, к которым мы приходим, очень важны. Ведь ясность суждений — это определенный критерий развития личности. Поэтому следует осознавать опасность неясного, расплывчатого мышления.
Общие понятия тоже важны. На данном этапе у нас есть лишь некое представление о духовном развитии. В основном оно абстрактно и только отчасти опирается на реальность. Нам необходимо превратить подобные абстрактные понятия в нечто реальное, пережитое на собственном опыте. Вот почему в духовных практиках столь большое внимание уделяется углублению индивидуального опыта, умению осознавать, что ты делаешь, что происходит на самом деле. Это — практика, но в ней заключено наше воззрение. У нас всегда есть свои взгляды на то, что мы делаем, и их, как и все остальное в себе, полезно время от времени подвергать переоценке и менять. Понятия, представления, которыми оперирует буддизм, создают необходимую для нашей практики основу. Они помогают нам понять, почему мы делаем именно то, что делаем.
РАЗМЫШЛЕНИЕ.
Мудрость — это бабочка, а не мрачная хищная птица.
Размышление — это процесс все большего прояснения взглядов. Особенно это касается воззрений, связанных с путем освобождения. Можно раздумывать на любую тему, привлекшую наш мысленный взор, и потом та же самая мысль может занимать наш ум многие недели, а то и годы. Но она всегда будет иметь то или иное отношение к природе вещей — великой неразгаданной тайне бытия.
Такие глубинные связи могут быть подсознательными и иметь отношение к ассоциативной природе ума. Иной раз интерес к какой-то теме может возникнуть совершенно безотчетно, но однажды, годы спустя, станет ясно, что она имеет глубинную связь с основами нашего бытия.
Например, может оказаться, что мы часто думаем о таком явлении, как насилие. Возможно, нас даже восхищают демонстрации военной мощи, которые устраивают мировые державы; нас одновременно возбуждают и пугают сообщения средств массовой информации о конфликтах и войнах. При этом темой для размышления становится «война и мир»; должно быть, Лев Толстой многие годы размышлял об этом, прежде чем, сведя воедино переживания многих людей, создал свой великий роман. Обладая некоторым знанием собственной природы, можно задаться вопросом: каковы шансы на мир на земле, которую населяют незрелые, заблудшие существа, более или менее похожие на нас с вами? Обратившись к своему непосредственному опыту, мы можем поразиться тому множеству предпосылок как для мира, так и для войны, которые мы создаем своим отношением к другим людям, а они — своим отношением к нам. Или же мы просто размышляем о мире и о возможностях, потенциально заложенных в людях. Есть бездна подобных тем, трудных вопросов, которые никогда не найдут однозначного решения. Они всегда будут давать богатый материал для размышления, заставляя обдумывать их снова и снова.
РАЗМЫШЛЕНИЕ СОЗЕРЦАНИЕ МЕРЦАЮЩИХ УГОЛЬКОВ. Есть и созерцательный тип размышления, очень близкий к ассоциативному, — так морозным зимним вечером мы сидим у камина, пристально глядя на мерцающие угольки своих мыслей и представлений. Или смотрим в окно вагона: глаза следят за меняющимся пейзажем и одновременно за скользящими по стеклу отражениями, а мысли где-то далеко. Пейзаж за окном — всего лишь средство, он нужен только для того, чтобы остановить взгляд, чтобы, занять органы чувств, пока ум исследует более серьезные вопросы. Наш внутренний взор устремлен на мысли — на то, как они возникают сами по себе, раскрывая прежде неведомые глубины смысла.