20. Goodbye, Vincent
Чувство беспомощности и невозможность на что-либо повлиять, непонимание происходящего и провалы в памяти действуют на Винсента угнетающе. Он ощущает страх и одиночество. "Может быть, -- думает он, -- меня никто не замечает, потому что я не существую. Может быть, я осознаю этот мир только тогда, когда Рил снится кошмар про чудовище-прокси. Что, если это и есть та истина, которую я пытаюсь узнать?" Но все равно чувствует беспомощную детскую обиду, когда видит себя -- нет, Эрго Прокси, замершего за стеклом, когда Сван говорит, что его действительно не существует. В ее спокойной улыбке и ровных словах ему чудится что-то злое и жестокое.
Смотреть на самого себя -- а с этой своей тайной Винсент уже смирился -- оказывается очень странно. "Это даже хуже раздвоения личности", -- решает он. Вопрос о предательстве адресован Рил, но Винсент все равно невольно вздрагивает. На мгновение ему мерещится, что Эрго Прокси видит именно его -- тень, прячущуюся в глубине чужого сознания, бессильную что-либо исправить. Мысль о непоправимости всех поступков и судьбе, что неизбежно настигнет каждого, мелькает в голове Винсента.
"Так кто кому задает вопросы?" -- пытается понять он. Что значит маска на лице Прокси и что значит его странная связь с Рил? Кто -- и главное, где -- настоящий он? Кто более реален: тот, кто отражается в чужих глазах, или тот, кто невидим и суть мысль, возможно, даже чужая и не имеющая собственного начала? Винсент придумывает сотни вопросов, на которые нет ответа, намеренно забывая самый важный, -- чтобы не получить случайно такую истину, которая полностью сотрет его существование.
Сон во сне открывает Винсенту глаза. "Что мне делать?" -- в который раз спрашивает он и вдруг понимает, чем убийца отличается от чудовища. Еще одна истина, которую, возможно, изменит какой-нибудь новый шаг, заключается в необходимости отличать сон от реальности (как ложь от правды); как всякая истина, эта тоже не приносит ему счастья. Фальшивый мир, построенный на осколках памяти, кроющейся в подсознании мешанине чувств, желаний и страхов, замыкает цепь, сковывающую Винсента.
"Прощай, Винсент", -- шепчет он губами Рил, "Здравствуй, Винсент" -- откликается Эрго Прокси, прежде чем исчезнуть в голубом сиянии -- и открывает глаза, просыпаясь. Шум ветра почему-то напоминает биение сердца. Корабль приближается к Ромдо. "Интересно, -- думает Винсент, -- сильно ли изменился город за то время, пока нас не было?"
***
В Сети всегда были часто и редко используемые пути, пути заброшенные и те, которые надо было прокладывать самостоятельно. В зависимости от настроения Мотоко выбирала тот или иной способ перемещения в виртуальном пространстве, но все они казались ей намного надежнее тех, что были приняты в покинутом ей мире. Здесь не существовало времени, по крайней мере, в привычном понимании, и только данные, которые были и пространством, и временем, делили ее жизнь на неравномерные промежутки и отмечали пройденные расстояния.
Недавно, то есть уже после своего погружения в Сеть, Мотоко столкнулась с необычными экранами, окружавшими некоторые серверы, причем барьеры работали в обе стороны. Как правило, изолированными оказывались прокси-серверы. Заинтересованная новым явлением, Мотоко попыталась взломать защиту и с удивлением обнаружила, что структура этих участков Сети была изменена, и из-за этого получалось скорее не проникать внутрь, а словно подглядывать в маленькое окошко, проделанное в тянущейся вокруг странного образования стене (как в том случае со сказкой про приключения Пино в Стране Улыбок, когда она находилась за границей сервера и наблюдала за происходящим внутри него, перехватывая чужие сигналы). Такие трансформации не были похожи на вмешательство хакеров, казалось, будто сами серверы по собственному желанию отделились от остальной электронной реальности.
Обычно при подсоединении к таким прокси-серверам Мотоко удавалось получить только обрывки информации: части кода, оборванные цепочки, отдельные символы, смысл которых не был понятен, имена, еле слышный шепот, хаотичное движение элементов -- все это никак не складывалось в единую картину. Порой Мотоко думала, что видит всего лишь фрагменты эпизодов, вырванных из запутанных нечеловеческих снов. Когда-то давно жизнь впервые зародилась в Мировом океане и с тех пор изменялась и развивалась на протяжении тысячелетий. А теперь что-то подобное происходило в Сети.
21. Shampoo planet
"Все дороги ведут в Ромдо", -- с горечью думает Винсент, уже не совсем Эрго Прокси, еще не совсем Винсент Лоу, пока что не догадываясь о том, что стоит на перекрестке (дорог, снов, времен и миров), но предчувствуя падение ложного рая, брошенного несовершенным богом. Он бродит в одиночестве по пришедшим в запустение улицам, наблюдая творящийся в городе хаос, и ни во что не вмешивается. Колеблющаяся чудовищная тень на стене гармонично вписывается в общую картину мира на пороге гибели, в котором теперь царят огонь и выстрелы, мечутся зараженные авторейвы и люди, ищущие выход из рушащегося лабиринта, люди, отчаявшиеся и отрицающие реальность, убивающие и умирающие.
Бессмысленность происходящего, бессмысленность человеческой смерти и жизни, пустота подобного существования, когда смысл в действительности подменяется иллюзией, последние попытки изменить и измениться словно повторяют -- кратко и неполно -- жизнь своего создателя. Время завершает очередной круг: еще один виток спирали, намотанный на незримый стержень вселенной, подходит к концу. Для кого-то это слово имеет только одно значение, для кого-то оно означает начало. "Начало конца или конец начала?" -- вот что пытается решить Винсент. Ему кажется, что купол, накрывающий город, -- мутное стекло, отделяющее сон от реальности.
Пока Винсент-Эрго собирает себя из осколков памяти на руинах Ромдо и заново соединяет все связи между прошлым и настоящим, Рил тоже ищет свою истину. Перемены, произошедшие с городом, совсем ее не радуют. Ей кажется, что иммигранты, ведущие бессмысленную войну ради умирающего Ромдо, точно так же погрязли в рутине, как достойные граждане в былые достойные времена. "Изменения не остановить, -- проносится в голове Рил, -- но можно просто стоять в стороне и ничего не делать, можно плыть по течению или выдумывать себе ложный смысл, отказываясь принять правду, а можно попытаться вмешаться, измениться, бороться".