"Теперь -- твоя очередь", -- говорит Рил, обращаясь одновременно к Эрго Прокси и Винсенту. "Разделенное должно стать единым", -- вспоминает она. В конце зала, за креслом Регента, они обнаруживают проход, ведущий наверх. Вдвоем поднимаются по узкой лестнице к арке, сквозь которую на каменные ступеньки падают лучи света. Наверху -- фальшивое голубое небо и белые облака. У того, кто сидит на троне, -- лицо Винсента, лицо Эрго Прокси. Предчувствие катастрофы обрушивается на вернувшегося с неизбежностью судьбы. Ему кажется, что он слышит тихий нескончаемый звук, похожий на стук сердца, и что эти удары отмеряют время, оставшееся до конца. "Найдешь ли ты выход из этого лабиринта?" -- спрашивает двойник. Злая торжествующая усмешка застывает на его губах.
***
Пока Мотоко бродила по лабиринтам Сети, где в хаосе информации можно было найти ответы на любые вопросы, кроме тех, что являлись по-настоящему важными, жизнь в реальности шла своим чередом. Время по-прежнему отмеряло секунды, минуты и часы, дни и недели. Рождались и умирали люди, не успевая ничего понять, Девятый отдел расследовал преступления, политики и военные боролись за влияние и плели интриги. Несмотря на переход на новый уровень существования, Мотоко по старой привычке приглядывала за бывшими сослуживцами, в особенности за Бато, и не замедлила вмешаться, когда тому понадобилась помощь.
Полностью выйти в реальность ей не удалось. Память у чертовой куклы оказалась слишком маленькой. Впрочем, этого стоило ожидать. "Ну, хотя бы программа ведения боя влезла", -- философски подумала Мотоко, отправляя в полет очередного гиноида. Они с Бато снова сражались спина к спине, совсем как в старые добрые времена. Когда тот накинул ей на плечи пиджак, Мотоко даже пожалела, что мимика и голос тоже никуда не годились.
-- Ты совершенно не изменился, -- только и произнесла она.
Это была их первая встреча за последние три года.
-- Не собираешься возвращаться? -- спросил Бато, когда все закончилось, но Мотоко только покачала головой.
-- Пора прощаться, -- сказала она.
Без призрака тело гиноида снова стало всего лишь телом бесполезной куклой.
23. Deus ex machina
"Нет никаких чудовищ, -- думает Рил. -- Никакой разницы между чудовищами и богами. Ее придумали люди. То, что определяет едва заметную границу, -- всего лишь наше отношение, наше восприятие мира". Боги-чудовища с почти одинаковыми лицами кажутся ей совершенно разными. Рил оставляет Винсента наедине с его истиной, а сама спешит к Дедалу, пытающемуся разрушить купол. "Довольно с меня покорности судьбе, -- думает она, -- довольно чужих судеб, безвольных чудовищ и жестоких богов, бессилия и незнания, кошмаров, темноты и теней".
Дедал смеется и никак не может остановиться. Все они бросают его, Рил-человек и Рил-богиня, Рил-подруга детства и Рил-сестра -- разницы никакой (хотя он и не подозревает о существовании других миров). Если смерть неизбежна, то пусть и этот ненавистный город -- колыбель чудовищ, лжи и предательства -- сгорит в огне или падет в бездну, ему все равно. Дедал просто хочет любой ценой разорвать замкнутый круг, а истина ему не нужна, и поэтому он никогда не найдет выход из этого лабиринта.
"Я ведь уже говорил: я -- это ты, а ты -- это я", -- произносит двойник, снова усмехаясь. Высокую спинку трона над его головой венчает каменное солнце. Эрго вспоминает чужой далекий сон о книжном магазине -- ложь и тени всегда скрывали его дорогу. Мелькают обрывки прошлого, голова пульсирует от боли. "Только ты и я", -- говорит второй: больше никаких посредников и проводников, тайн и лжи, вот-вот наступит конец, и надо успеть узнать и выбрать, спастись или проиграть. На лицо Эрго Прокси ложится маска. Черные линии на ней -- словно цепкие лапки паука, вцепившегося в добычу.
***
-- Сны Сети? -- недоуменно переспросил Бато.
-- Да, сны Сети, -- повторила Мотоко. -- Так я их называю. Иногда они предшествуют появлению призрака, а иногда просто возникают и обрываются по непонятной причине, но эти вспышки тоже не проходят бесследно.
На этот раз Бато промолчал.
-- Из разрозненных обрывков информации, сворачивающихся в спирали строчек кода, копий чьих-то воспоминаний, призрачного шепота на грани слышимости в переплетении электронных лабиринтов рождаются сны -- словно точечные центры несуществующих пока сознаний, готовые разрастись до бесконечности. Так возникают миры.
-- Ты хочешь сказать, что... -- Бато запнулся. -- Что ты имеешь в виду под этими мирами?
-- Каждый человек -- целый мир, -- взгляд Мотоко, казалось, был направлен внутрь себя. -- Нет, правильней будет так: каждое сознание -- это мир. Погрузившись в Сеть, я поняла, что отправной точкой является вопрос "Кто я?", он постепенно обрастает другими вопросами, многочисленными данными, мыслями, памятью, эмоциями, и накапливающиеся изменения в конце концов приводят к осознанию себя как личности и, следовательно, рождению жизни. Это верно для того, что люди привыкли считать реальностью, и верно для реальности электронной.
-- Когда я вот так разговариваю с тобой, -- вдруг сказал Бато, -- мне кажется, что ничего не изменилось. Я уже спрашивал, но... ты ни о чем не жалеешь?
-- Тогда ты сформулировал вопрос по-другому, но ответ все тот же.
Бато кивнул, словно Майор могла увидеть его движение.
-- Эти прокси-серверы... -- произнесла Мотоко, продолжая незавершенный когда-то разговор. -- Изменения начались не с них и на них не закончатся. Может, совсем скоро мы увидим новую реальность.
Они замолчали. Тишину прерывал только шум помех. Расстояние между ними не измерялось привычными единицами. В каком-то смысле они всегда были рядом, если имелось подключение к Сети. "Всего лишь один огромный запутанный лабиринт, -- подумал Бато, -- но ангелу-хранителю не нужны указатели".
-- Интересно, найдет ли он выход из этого лабиринта? -- раздался в его голове голос Мотоко, и Бато вздрогнул.
Где-то в безграничном океане информации -- без восприятия казавшемся всего-навсего пустотой -- единственной мыслью, единственным проблеском сознания было "Я есть!" Это осознание в конце концов вылилось в поиск других личностей. Прокси-сервер EP методично исследовал окружающее пространство.