— Да погоди ты пыхтеть, Серёжа! — Верно интерпретировал он мой тяжкий вздох. — Сейчас всё поясню! Я когда-то давно помогал отмазывать московских, хе-хе, гангстеров. И свела меня тогда судьба с неким человеком, приближенным к одному из главарей уже тогда весьма крупной группировки, некому Игнату Штырёву, прозванному в более узких кругах Штырём.
— Так ты приближенного этого Штыря встретил вместе с беспредельщиком на «гелике»? — озвучил я свою очевидную догадку.
— Ты удивительно проницателен, Сергей! И на основании этого я делаю вывод, что ты помял четверых ребят Штырёва. Я тут навел некоторые справки и узнал, что он вполне себе еще живет и здравствует. Более того, даже пробился в «золотую десятку».
— Куда пробился? — не понял я. — Это что, типа хит-парад?
— Ты никогда не слышал о «золотой десятке»? — Саныч так натурально удивился, что даже на некоторое время с него слетела извечная маска балагура.
— Что-то не припомню… — я старательно напрягал мозг, но действительно не мог ничего подобного откопать в глубинах своей памяти.
— Это, Сергей, десятка самых влиятельных и авторитетных воров в законе в нашей златоглавой, которая заправляет, навскидку, восьмьюдесятью процентами столичного криминала всевозможного толка. Оставшиеся двадцать — это мелочевка, бытовухи и преступность мигрантов.
— Ни х… чего себе! — От заявленных объемов мне как-то сразу поплохело. — И вся эта чертова десятка на одного бедного меня ополчилась теперь?
— Ну, не вся, а только один из нее. Все-таки в их среде принято самому решать свои проблемы, не привлекая посторонних помощников. Ущерб имиджу, так сказать.
— Понятно… а скажи, Саныч, как давно у нас воры в законе стали решать вопросы посредством судов, а не братвы и паяльников?
— Хо, Серёжа, давно уже! Ты уж лихой двадцатый век не вспоминай. Мы же теперь в правовом государстве живем, а это значит что?
— Что? — эхом повторил я за Петренко.
— Что любого можно наказать исключительно легальными методами! Нужно только лишь немного раскошелиться.
— Странное у тебя представление о правовом государстве, Саныч…
— Уж какое есть, — хохотнул мой собеседник, — а главное, оно отлично отражает истину современных реалий.
— Слушай, — озвучил я свою робкую надежду, — так может, эта «фигура», что ты встретил, уже и не работает на того главаря? Может, на частную практику, так сказать, перешла?
— Э нет, — обломал меня Петренко. — Сразу видно, мало ты дел имел с этой братией, не знаешь их порядков. В их среде очень трудно отойти от дел, это тебе не трудовой договор в «Макдональдсе» расторгнуть. Они либо трудятся «до талого», что называется, либо их убирают. Исключения редки, но они есть. Однако не думаю, что это тот случай.
— Дерьмо… надо же мне было из всей многомиллионной Москвы напороться именно на этих…
— Что было, то было, Серёженька, прими как данность!
— Ой, обнадежил, фаталист одесский! — Иронично фыркнул я. — Давай теперь рассказывай, как ты меня из этого дерьма будешь вытаскивать?
— Да очень просто! Я уже упоминал, что хорошо смазанный механизм крутит свои шестеренки куда быстрее? Так вот, в процессе этого он зачастую пропускает некоторые мелкие, но очень важные моменты.
— Ты о процессуальных нарушениях?
— И о них в том числе!
— И что, мы можем на этом сыграть и развалить дело?
Петренко не выдержал и рассмеялся.
— Серёжа, ну ты юморист! Ты что, кина заморского пересмотрел? Только там могут показать, как из-за ошибки в протоколе с подсудимых снимают все обвинения. Нет, мой дорогой, наша реальность куда прозаичней, и поэтому нам с тобой нужно сейчас встретиться и хорошенько все обговорить.
— Без проблем. Куда мне подъехать?
— Давай лучше я к тебе. Куда скажешь, туда и приеду. И будь ласков, постарайся раньше времени наши карты не раскрыть.
Даже по голосу было слышно, что Петренко расплылся в улыбке Чеширского кота.
В зале суда на моем процессе оказалось весьма многолюдно. Вездесущие журналисты каким-то образом прознали обо всем, и уже пестрели заголовками интернет-издания: «Известный экстрасенс начал перестрелку на парковке», «Московский медиум, вооруженный травматическим пистолетом, устроил бойню средь бела дня» или, мой самый любимый: «Секирин застрелил водителя из-за неправильно припаркованного автомобиля». В общем, отрывались стервятники как только могли. Вот и сейчас в зале вдоль стен тёрлось, наверное, с десяток представителей от различных СМИ, вооруженных кто чем. Кто с камерами, кто с микрофонами, кто с фотоаппаратами. Снимали не столько меня, сколько пострадавшую сторону — того самого бугая из «Воина», на лице которого все еще виднелись следы нашего с ним спарринга, а сопровождал его тщедушный щуплый мужичишка в наглаженном костюме.