Эти хлопцы грамотно рассредоточились и начали прочесывать двор. Обнаружив меня, они доложили об этом командиру через беспроводную гарнитуру, и вскоре Сухов уже стоял передо мной, отсвечивая седыми усами.
— Сергей, рад тебя видеть в добром здравии.
— Не могу сказать того же, Андрей Геннадьевич.
— Хамите, юноша. — Сухов внешне никак не проявил неудовольствия, но я почувствовал, что укол его задел.
— А вы ждали чего-то другого? — почти натурально удивился я. У генерала что, память отшибло на старости лет?
— Я честно не понимаю, почему ты на меня взъелся.
Вот старый хрен! Все ведь ты понимаешь! И понимаешь, что я понимаю это тоже!
— К чему эти игры, товарищ генерал. Давайте ближе к делу, зачем вы меня разыскали?
— Разыскал? — Генерал в непонимании выпучил глаза. — Да я тут вообще случайно оказался!
— Ага, случайно. — На такую нелепую чушь не хотелось даже тратить ухмылки. — Вы здесь выглядите так же чужеродно, как печеный поросенок на вегетарианском столе.
Словно в подтверждение моих слов, мимо проходящая компания крикнули Сухову:
— Эй, дед, классный костюм! С войны остался? — Окружающие, слышавшие эту реплику, разразились громким смехом, но генерал в их сторону и бровью не повел.
— Так что, будете и дальше тратить свое время, или все-таки поговорим начистоту?
— Ладно, Сергей, убедил. В сторону шутки. Я здесь потому, что волнуюсь за твою безопасность.
Чего?! Нет, ну слышали? Вот заливает-то! Нашелся тут обеспокоенный!
— А что с моей безопасностью? — включил я дурачка, пытаясь раскрутить старого мента на пояснения. Мне просто любопытно, насколько он был осведомлен.
— Не прикидывайся! Нам прекрасно известно, что у тебя возник конфликт с одним из криминальных авторитетов столицы, и мы просто не можем игнорировать этот факт! Мы готовы оказать тебе любую поддержку, какая только потребуется, Сергей.
Для пущей убедительности он попытался положить мне руку на плечо, в эдаком ободряющем отеческом жесте, но я плавно ушел из пределов его досягаемости, заставив старика на пару секунд простоять пару секунд с нелепо поднятой рукой.
Я чувствовал его и видел, что в этих словах нет ни грамма искренности.
Ах, я сейчас заплачу. Какая трогательная забота. Вслух, естественно, я этого не сказал.
— Хм… а с каких пор такими мелочами стало заниматься Управление по раскрытию социально-значимых преступлений? Вас же не перевели и вы все еще его возглавляете, я прав?
Генерал немного замешкался с ответом, немного растерявшись, словно и не ожидал такого вопроса. Такое впечатление, что он ожидал тут встретить зашуганного беглеца, который вздрагивает от вида собственной тени, а не всего такого подозрительного меня, который станет еще и каверзные вопросы задавать.
— Понимаешь, — Сухов старательно делал вид, что тщательно подбирает слова, но мне было понятно, что он тянет время, пытаясь выдумать вразумительный ответ, — в жизни не все так просто, Сергей. Порой и нам приходится вмешиваться в дела, которые нас не касаются. Ты очень многое прошел с одним из моих лучших оперов, да, это я о Дамире говорю, и он за тебя очень сильно просил. Так что мы просто не можем бросить тебя в трудную минуту!
— Хватит, Андрей Геннадьевич, — я просто не выдержал потока этого высокопарного бреда и топорной лжи, которая действовала на меня хуже зубной боли, — вы даже не потрудились подготовиться к этой встрече, выдумать хоть сколько-нибудь правдоподобные объяснения своим поступкам. Вы действительно считали, что я поведусь на эту чепуху про заботу о ближнем своем?
Сухов гневно сверкнул глазами из-под нахмуренных бровей, но ничего не ответил. Однако и уходить не спешил.
— Хотите, я вам скажу, товарищ генерал, в чем истинная причина вашего сюда визита?
— Попробуй, Сергей, удиви старика.
— Свиридов, — коротко ответил я, украдкой наблюдая за реакцией генерала.
— А что с ним?
— Вы зашли в тупик по делу покойного заместителя председателя СК. Зашли в него сразу же, как только начали расследование. И теперь я ваша единственная надежда на то, чтобы узнать хоть какие-нибудь детали для следствия.
Я намеренно умолчал о своих подозрениях по поводу сотрудничества генерала с московским криминалом. С одной стороны, я не был в этом на сто процентов уверен, а с другой — вряд ли бы мне чем-то сейчас могла помочь обличающая речь. С третьей — это перечеркивало то, что я сейчас озвучил, поскольку я либо нужен Сухову живым, либо нужен ворам в законе, но уже мертвым. А это как-то совсем не сочетается.