шёл мимо худого мужчины с длинными густыми волосами и бородой, который говорил с человечком, нарисованным на стене: «Тише, не кричи. Туман всё слышит, а Они слушают туман». По соседству с ним сидел темнокожий пациент и молился плетёной кукле. Дальше находилась молодая девушка в смирительной рубашке, которая постоянно плачет и жалуется на жизнь. Затем писатель прошёл мимо пожилой женщины, которая играла и рисовала, думая что ей шесть лет. Рядом сидела привлекательная брюнетка, и при виде доктора, она подбежала к двери и стала кричать: «Выпустите меня! Я - секретный агент! Нужно спасать людей от паранормальных явлений! А из-за вас мы все погибнем!». А в следующей палате лежала блондинка и крикнула соседке: «Тише! Я уснуть пытаюсь!». Дальше располагались девочка, говорящая с невидимой сестрой, и парень, который без умолку говорил о каких-то проклятых картинах, особняке и отеле. Пока психиатр провожал своего пациента по этому коридору, состояние Дэйва немного улучшилось, и он уже мог ходить. Он подходил к палатам и рассматривал их обитателей: в их лицах и поведении было что-то знакомое, но что? Писатель всматривался в каждого пациента, и перед глазами мелькали их образы в разных странных обстановках и ситуациях. Но что это: воспоминания прошлого, воспоминания об увиденных сновидениях, либо просто воображение, навеянное их рассказами? Майклу было жаль этих бедняг, и он решил поделиться своими мыслями с Дэйвом: - Знаешь, я здесь ещё совсем недавно, но уже догадываюсь, что Кадоваки всё это время с вами делала. Ведь видно, что они все больны, психически и морально подавлены, им нужна реабилитация, общение, возможность разобраться в себе и причинах своего состояния. Но бывший главврач просто пичкала их разными химикатами и наркотиками. В старых записях были даже упоминания о шоковой терапии и лоботомии. Представляешь, здесь до сих пор практикуют эти бесчеловечные средневековые методы! Но сейчас же время новых технологий, уже давно повсеместно внедряются рекреация, реабилитация общением, трудом, совмещённая деятельность больных и здоровых людей, и вместо мускулистых санитаров здесь должны быть умные и вежливые психологи. - Согласен, но при чём здесь я? - спросил Дженекс, разглядывая спящую блондинку и пытаясь вспомнить, почему она ему так до ужаса знакома. - Почему вы меня выпустили и сопровождаете, как важную особу? Или это такой новый метод лечения? - Не ищи подвоха, писатель. Ты ведь, действительно, особенный. Ты в здравом уме, абсолютно здоров, но всё равно раскаиваешься, и потому пришёл сюда. Послушай, ты не виноват в пропаже Люси. А эти кошмары и видения наверняка были искусственно навязаны препаратами и этой негативной атмосферой. Могу поспорить, что прошлый врач держал тебя здесь для исследования воздействия атмосферы сумасшествия на здоровую психику. Тебе исподтишка подсовывали лекарства и внушали разные невероятные идеи, а твоё бескрайнее воображение писателя послужило основой безумия, и в итоге - эксперимент удался. В течении последнего года тебе постоянно мерещились невозможные и потусторонние вещи, твоё сознание выпало из реальности. Пришлось ограничить твоё потребление лекарств, но, как и ожидалось, вчера из-за этого у тебя случилась сильнейшая ломка. - Хорошо, что никто не пострадал, - подумал вслух Дэйв, продолжая медленно идти по длинному коридору. - Но вы не ответили на мой вопрос. - Как я уже сказал, я в этой лечебнице всего несколько дней, но чтобы освоиться и радикально изменить технологию лечения и реабилитации, понадобятся месяцы. Твой случай пока самый простой, и я хочу попрактиковаться. Если получится в короткие сроки вернуть тебе любовь к жизни, значит и остальных возможно исцелить. И ты мне в этом поможешь, если расскажешь всё о здешних пациентах и о том, что ты здесь пережил. Собеседники уже почти прошли коридор, подошли к лестнице, как из последней палаты раздался звон цепи, грохот и приглушённое мычание. Писатель подошёл к двери и увидел через окошко ещё одну странную пациентку. Молодая женщина была закована в смирительную рубашку, прикована к коляске, руки и ноги были намертво связаны цепями, а рот закрывал кожаный намордник. Волосы были коротко пострижены, зелёные глаза светились от безумия. Дженекс засмотрелся в её глаза и перед ним снова показались непонятные картинки и образы, создавалось впечатление, будто он знает пациентку и тесно с ней связан. А девушка своим пронзительным взглядом гипнотизировала, и по складкам на щёках и морщинкам по бокам глаз было заметно, что она маниакально улыбается. Окончательно напугала Дэйва внезапная речь доктора: - Однако, есть случаи, которые не подлежат лечению. Я не знаю, что с ней делала моя предшественница, но мне кажется, что с этой красоткой я буду мучиться дольше всего. Её случай можно действительно воспринять, как одержимость Дьяволом, но мы ведь оба знаем, что такому состоянию есть более рациональное объяснение. Но она не позволяет себя обследовать: вырывается, дерётся, намеренно и с удовольствием калечит себя и всех подряд, на анестезию уже не реагирует, и даже съела свою медицинскую карту! Поэтому я не знаю, как её зовут, и до сих пор не могу найти к ней подход. Другие доктора говорили, что она постоянно говорила на неизвестном языке, часто упоминала Сатану, все стены и пол исписала оккультными символами и фразами, поэтому пришлось их закрасить. А однажды она попыталась покрасить себе волосы своей кровью, но потом сильно разозлилась, что они стали коричневыми и слиплись, поэтому её на лысо постригли, чтобы она не вырвала себе волосы. Дэйв не хотел отводить взгляд от странной пациентки, и разговор о ней мог продлиться надолго. Но к двери подошёл невысокий лысый санитар с коробкой в руке и отодвинул писателя, сказав: - Простите, но нашей красавице пора делать укол. Мужик открыл дверь и вошёл в палату, но, перед закрытием, Нортон придержал дверь и сказал подчинённому: - Только прошу, будь понежнее с ней. Надо постепенно снижать ей поступление препаратов. Нужно, чтобы она вылечилась, а не свихнулась окончательно. Санитар кивнул и захлопнул дверь, а Майкл пошёл дальше к лестнице. Но перед тем, как дверь закрылась, Дэйв услышал знакомый женский голос, который произнёс лишь слово «медиум», а потом тихий смех. Дженекс знал, что в своей маске эта неизвестная пациентка не могла что-либо сказать, но и поверить, что этот голос ему просто послышался, он не мог. Голова снова заболела, перед глазами промелькнули непонятные видения, но психиатр вернул писателя в реальный мир и провёл его вниз по лестнице в столовую для персонала. Обед у санитаров и другого персонала давно прошёл, и повар уже начал убирать своё рабочее место. Нортон посадил своего пациента за стол, и пошёл заказать что-нибудь из оставшейся еды. Дэйв в это время смотрел в окно, там уже шёл дождь - как-то подозрительно быстро изменилась погода. Но эти капли, бешено бьющиеся о стекло, успокаивали лучше, чем ослепляющие лучи солнца. И в этой спокойной атмосфере было легче размышлять. Толи это от того, что действие наркоза уже прошло, толи потому, что писатель отдалился от своих кричащих безумных соседей, но постепенно мысли приходили в норму. Он вспомнил своё прошлое, книги, Люси, начал вспоминать свой сон. Но этот сон был таким реальным, что не возникало сомнений, что Дэйв действительно пережил все эти события. И те люди, которых он видел во сне, они сейчас сидят в палатах рядом с ним. И Люсия... теперь понятно, почему вчера он постоянно повторял это имя, и почему оно казалось таким знакомым. Но почему такое чувство, что Дэйв до сих пор спит? В раздумьях Дэйв не заметил, что к нему уже подсел Майкл и поставил на стол две тарелки с супом. И пока писатель строил свои теории, психиатр начал трапезу, но всё же поинтересовался: - О чём задумался? - Я, кажется, начинаю вспоминать, что было в том сне, - пробормотал Дэйв, всё ещё витая в облаках. - Ну, расскажи, может и полегчает. - Я был медиумом, видел призраков и демонов, - с пустым взглядом, как будто в трансе, рассказывал Дженекс. - Но, я был уверен, что скоро умру. И пришлось заключить сделку с Дьяволом, чтобы прожить ещё хоть день. Приходилось выслеживать и ловить ей тёмные души для этого... - Ей? - хотел уточнить Нортон. - Этот дьявол принял облик моей жены, и она называла себя Люсия. - Так вот, значит, откуда взялось это имя? - Она была так похожа, и с другой стороны - абсолютно другая. Она меня пытала, издевалась, вытворяла ужасные вещи... Но, с другой стороны, она во многом была права. - Я, кажется, начинаю понимать, - Нортон попытался своей речью успокоить пациента. - Люсия - это лишь абстрактный образ в твоём сне. Это - напоминание о пережитом тобой с Люси. Возможно, твоё подсознание таким образом пытается справиться с чувством вины. Либо ты просто пытался представить, как себя чувствует Люси с её точки зрения. Заглядывать кому-то в душу и представлять себя на чьём-то месте - невероятно сложно, и поэтому, возможно, твоя сущность разделилась. В своём сне ты мог частично управлять собой, принимать важные решения, и в то же время ты всё ещё на подсознательном уровне зависел от супруги. Ты постоянно спрашивал её совета, представлял себе её мнение и точку зрения, и таким образом создал себе воображаемого собеседника, с которым можно было поделиться своими чувствами. - Но, Люсия не была ми