– Моя подруга Габриэлла тоже жила в Нью-Йорке, но решила вернуться в Тромсё. Это Норвегия. Сейчас она организовывает разные лекции и выставки.
– Не люблю холод, – передернула плечами Мария. Все ее жесты были немного театральными и манерными, но самое странное то, что при всей театральности они были искренними, а не наигранными. Словно ее тело двигалось само по себе, гармонично соответствуя словам девушки.
– Я тоже, – я улыбнулась и подняла низкий стакан с прозрачной жидкостью. – За знакомство?
– Да!
Терпкая прохладная жидкость обожгла язык и горло, но кислота лайма, сладость сахара и насыщенная пряность рыбы приятно смягчили вкус рома. За окном начало темнеть, Мария зажгла высокую белую свечу, и неожиданно мы разговорились. Колумбийка рассказала, как она переехала в Барселону с семьей, как ее выгнали из университета из-за романа с преподавателем, про ее жизнь в Нью-Йорке и творчество. Алкоголь и тонизирующий чай развязали мне язык, и я поведала Марии про последние свои несколько месяцев, тяжелые отношения с Люком и Джеймсом и начало моего «перерождения», как я его назвала. Удивительно, но воспоминания, ранее убивавшие меня, теперь не причиняли боли, и я рассказывала о них не более эмоционально, чем если бы это была сводка новостей. Странно, но девушка не поднимала тему личной жизни, и в голове у меня промелькнула мысль, что Мария относится ко мне настороженно. Однако ее широкая улыбка и чистый радостный взгляд отмели мои сомнения.
– Знаю, ты была там миллион раз… – начала Мария, закурив сигарету. – Но не хочешь на выходных сходить в Музей Гуггенхайма? Я могла бы рассказать тебе много нового про Пикассо и Кандинского – это один из любимых художников моего брата.
– У вас вся семья любит искусство?
– Ну почти, – тонкая струйка дыма поднялась под потолок. Мария проследила за ней, придвинулась поближе ко мне и положила ладонь на мое запястье. – Только отец не очень интересуется, а мы с братом часто ходили на выставки, фестивали, когда я жила в Испании. Он был моим лучшим другом и остается им.
– Что же, Гуггенхайм так Гуггенхайм, – я качнула головой и почувствовала, что моя улыбка становится слегка хмельной. – Давай пойдем.
– А после этого сходим на пикник куда-нибудь, что скажешь?
– Отлично! Мне нравится эта мысль, я давно не была на пикнике!
Обсудив творчество нескольких наших любимых художников, допив бутылку рома, съев половину севиче и выкурив полпачки сигарет, мы с Марией решили на сегодня распрощаться и встретиться на выходных, как мы договорились до этого. На прощание она влажно поцеловала меня в обе щеки, обняла, и я пошла домой, удивляясь, как странно повернулся для меня этот поход за красками. Зайдя в квартиру, где мои соседки уже спали, я подошла к незаконченному этюду. В свете луны мне показалось, что никакие блики и доработка ему не нужны. Я посмотрела на картину еще несколько минут, убедилась в своей правоте, разделась и легла рядом с Ванессой.
Выпитый ром играл в моей крови и приятно расслаблял тело. Я вспомнила конец марта в Сиэтле, когда я запивала свою тоску по Джеймсу и боль от Люка, пытаясь забыться, и удивилась, насколько по-другому я чувствовала себя сейчас, после нескольких недель возвращения к силовым тренировкам, овощным салатам на обед и солевым ваннам. Внезапно меня накрыло желание. На несколько секунд мне захотелось снова оказаться в объятиях Джеймса. Пьяное сознание подкинуло мне картины его нежных рук, больших требовательных губ, наших сплетенных на кровати горячих тел. Я провела ладонью по своей талии, повторяя прикосновения Джеймса. И тут в моей памяти всплыл наш последний разговор, его уставший и раздраженный взгляд после секса, и моя нега резко исчезла. К горлу подступила тошнота. Я вскочила с кровати, добежала до туалета и склонилась над унитазом. Меня вырвало. Вместе с неприятной горечью во рту я чувствовала странное отвращение к Джеймсу и его идиотской хладнокровности.
Глава 10
В пятницу выдался на удивление дождливый день, и я задумчиво смотрела из окна офиса на людей, спасающихся от ливня под козырьками кафе, и думала о том, что пикник после музея вряд ли получится устроить. Тем не менее я предвкушала новую встречу с Марией. За эту неделю мы много переписывались, виделись пару раз утром, когда шли по своим делам. Я чувствовала, что, несмотря на такой короткий срок общения, между нами зарождается дружба, и это ощущение приятно грело меня.
– Грейс? Мисс Коллинз хочет поговорить с тобой, – Селин села на краешек стола и тоже посмотрела в окно. – А после ты расскажешь мне про ту таинственную девушку, с которой ты познакомилась!